[indent]Ванда полюбила Ваканду с самого первого взгляда, когда куинджет еще только принес ее после непродолжительного по времени, но не по ощущениям, заключения. Она не могла отвести глаз от открывающейся картинки через иллюминатор, когда технологический энергетический щит пропустил их внутрь. Она давно не видела столько сочной зелени, которая мирно бы сосуществовала среди высоток из большого количества стекла и бетона. Большие города всегда буквально пожирают оставшиеся уголки природы, вот только эта страна демонстрировала, что может быть иначе. Ванда мягко улыбается впервые за долгое время, упираясь лбом в прохладное стекло. Сидящий рядом Клинт слегка сжимает ее колено ладонью и что-то говорит, вот только ведьма не слышит, но улавливает его поднявшееся настроение, поэтому согласно кивает, продолжая разглядывать открывающийся пейзаж. К счастью, Бартону ответ и не требуется, его крайне удачно отвлекает в следующий момент Скотт, воодушевленно рассказывая что-то про свою дочь. Максимова не может не испытывать легкую грусть от своего одиночества в этом мире. Формально, конечно, у нее были отец и сестра, и если с Эриком они в определенный момент просто разошлись во взглядах на жизнь, то с Полярис найти общий язык и вовсе не получалось. К третьему году комы, надежда на то, что Пьетро из нее выйдет, непреодолимо гасла. Тогда Ванда еще не знала, что от встречи с проснувшимся братом ее отделяют жалкие полчаса, после которых она окончательно привяжется к этой стране.

[indent]Первые недели пролетели для близнецов как один миг. Максимова давно не чувствовала себя настолько живой и цельной. Ее брат, ее вторая половина, наконец, снова был рядом. Первые сутки после воссоединения они вообще отказывались выходить из отведенной им комнаты, и речь в основном идет о восстановлении потерянной эмоциональной связи и событий потерянных лет, пусть тогда они впервые перешагнули последнюю границу, окончательно расставив все точки и акценты в их отношениях. Постепенно близнецы вливались в дворцовую жизнь - то Шури требовалось провести над Пьетро очередные исследования, убеждаясь, что все в порядке, то Королю требовалась какая-то помощь на дальних границах страны или даже континента, и кто мог справиться лучше, чем Ртуть и Алая Ведьма, способная на воистину волшебные поступки?

[indent]Вопреки предрассудкам, ни Т'Чалла, ни его сестра не кичились своим положением, никак не демонстрируя свое превосходство над недавно прибывшими. Первым уехал Кэп, у которого были свои дела где-то в Восточной Европе, но он обещал чаще их навещать. Вслед за ним и Клинт со Скоттом, которым в свою очередь не терпелось воссоединиться со своими семьями. Ванда тогда долго обнимала их обоих, едва ли не плача и не желая расставаться с обоими. Лэнгу быстро удалось очаровать юную ведьму, показывая ей свои фокусы и вызывая лишь искренний смех и легкость, а Клинт еще со времен Соковии относился к немногим близким людям для Алой. Сэм ненадолго задержался в Ваканде, но в итоге и ему пришлось через какое-то время вернуться домой, когда шумиха вокруг их "Гражданской войны" немного поутихла. Лишь близнецы, с великодушного разрешения Т'Чаллы остались, ведь им возвращаться было некуда. Та жизнь, что была у Ванды в Нью-Йорке давно разрушена, как и их родная страна. Искать Эрика или присоединяться к школе Ксавье им также не хотелось. Конечно, они знали, что профессор их не выгонит, да и отец все-таки примет обратно, вот только близнецы, пожалуй, впервые почувствовали, что такое быть свободными и ни от кого не зависеть. Черная Пантера даже предлагал им покинуть дворец и поселиться где-нибудь в небольшой деревеньке, выделив им домик в уединении, но близнецы все же отказались. Они чувствовали себя обязанными Королю, хоть тот отнесся с пониманием к ситуации и ничего не требовал взамен, и настояли на своем предложении, ведь им было не трудно оказать посильную помощь с быстрой уборкой урожая или же с поднятием тяжестей. Способности Ванды в спокойной обстановке закрытой от всех страны стабилизировались, теперь ей не составляло никаких трудностей переместить предмет, превышающий ее собственный вес десятки раз с точностью до пары сантиметров. Их жизнь, наконец, пришла в некое подобие нормальности. И они готовы были защищать ее любой ценой.

[indent]- Шури, ты уверена? - Ванда хмурится на озвученное предложение принцессы, стоя возле девушки и рассматривая криокамеру с замороженным человеком в ней, но та лишь уверенно кивает в ответ. Максимова медленно скользит взглядом по запоминающимся чертам лица, по чуть впалым щекам, по высоким острым скулам, пухлым губам, отросшим волосам. Он красив. А потом ее взгляд цепляется за металлический остов левой руки, и брови сводятся к переносице. Про Зимнего Солдата в Г.И.Д.Р.А. слышали даже заключенные и подопытные, что уж говорить о телепате, который не умеет контролировать новообретённые силы. Максимова прокручивает в голову воспоминания, объединяющие ее с Зимним. У них тогда было мало радостей в Г.И.Д.Р.А. и одной из немногих был молчаливый, но отчего-то все равно родной, Солдат. Ведьма нервно щелкает пальцами, прокручивая на них тонкие серебряные ободки колец, которые ей неустанно откуда-то приносил Пьетро. Дочь Магнето кусает губы едва ли не до крови, упрямо пытаясь проникнуть как можно глубже в сознание Солдата, надеясь, что их прошлое стерто не до конца, но каждый раз спотыкается о непроницаемый барьер. Качает головой, встречая взгляд Шури, - Я так не могу, - чуть запинается, облизывая губы, - Не чувствую ничего, он словно.. - ведьма хмурится, сцепляет руки в замок, снова щелкает пальцы, - Не живой, - наконец, твердо произносит она, встречая пристальный взгляд темнокожей девушки, - Вытащи его, тогда я смогу ему помочь, - Шури кивает, приходя к тому же выводу, отдает несколько команд на родном языке своим подчиненным, сверяется со своим планшетом, прежде чем полностью вернуть свое внимание Ведьме. Ванда смущается и чувствует себя неловко от того, что приходится врать той, кому она стольким обязана, но понимает, что по-другому нельзя.
- Нужно несколько дней, чтобы вывести его из этого состояния безопасно, я дам тебе знать, - Ванда согласно кивает, ее глаза снова загораются красным, когда девушка делает очередную попытку пробиться в сознание Баки. Снова безуспешно. Леншерр ругается на немецком, который когда-то услышала от Эрика, вызывая у Шури легкий смешок, после кивает девушке и окончательно уходит, пытаясь найти брата. Ей нужен ее личный островок спокойствия в этом безумном мире. Рядом с Пьетро всегда было тихо, но при этом она всегда знала, о чем думает ее близнец.

[indent]Принцесса нашла ее через два дня, когда ведьма прогуливалась по дворцовому саду, вдыхая сладкий аромат цветов, наслаждаясь моментом покоя. К удивлению, последние дни были наполнены спокойствием, поэтому силы Ванды находились в равновесии. Брюнетка улыбается своей собеседнице, накрывает ее ладонь своей и слегка пожимает, внушая её легкую степень уверенности, но не переходя грань и не ломая ее волю, лишь дает почувствовать свою уверенность.
- Я готова попробовать. Приведи его сюда через час, - Шури кивает, сразу же удаляясь. Ванда предполагает, что ученой надо провести последние опыты над Солдатом, чтобы убедиться, что она сделала все возможное со своей стороны. Оставшееся до встречи время Ведьма тратит на медитацию, устроившись на скамейке в тени раскидистого дерева. Ее дыхание выравнивается, сердцебиение замедляется, а мысли становятся тише. Алый хаос, циркулирующий по ее венам, удается усмирить, но Ведьма надеется, что ей не придется его использовать сегодня. Тяжелые шаги, раздающиеся за спиной, заставляют сердце биться быстрее.

как будет пост от Макс, тут же заменю в заявке, а пока такой.
Blind in a rabbit's hole,
We fall beneath the earth

[indent]" Какого черта? " Этот вопрос преследует ее с того самого момента, как она оказалась в этой ситуации. Как порог ее технического отдела переступил начальник, что звучно сообщал, что у нее новая миссия. Первое серьезное задание. Нет. Не так. Первое серьезное выездное задание. Никогда не была в "поле". Не стремилась к этому. Не желала. Да и ЦРУ — не было пределом мечтаний девушки. Совсем наоборот. Ее влекли программы и коды. Но никак не бесконечные боевые действия, сложные операции. И тайны, тайны, тайны. Но жизнь рассудила совсем иначе. Толкнув туда, откуда выхода просто нет. И вариантов было всего два: тюремная камера или работа здесь. Так глупо загубить собственную жизнь. Не включить вовремя голову. И вот она — новая жизнь. Как там ей это описали? Агент ЦРУ, отвечающий за техническую поддержку? Почти красиво, если не знать всю подноготную. И Скотт запихивает свою совесть куда подальше, принимая эти правила игры. Задание. Она одновременно новичок и нет. Как так вышло? Все прозаично. Она работала в зоне одной страны. Не покидая управления. И Микки никогда не было привычки изучать ту часть папки с заданием, где шла информация о напарнике. Все, что Скотт было необходимо всегда знать: есть агент, которого ей предстоит вести и есть задание, которое предстоит выполнить. И не имело значения, мужчина это или женщина. Их прошлое, их настоящее, их звание, раса, настроение, уровень подготовки — не ее головная боль. Для этого были кадровики, вышестоящее начальство. Те люди, что точно знали, кто справится, а кто нет. Просто агенты. Все остальное было ненужной, для Микки, информацией. "Лишь точка" на экране ее многочисленных гаджетов. Ей не прикрывать их спину, не бросаться под пули. Она — просто голос, что ведет прямо по коммуникатору. Она — их навигатор, что отыщет кратчайший путь через каменные джунгли. Она — негласная энциклопедия, что за короткий срок подберет необходимую информацию. Она — техническая поддержка, но никак не "полевик". Нет. Просто хакер, что пошел на сделку, и стал частью того, к чему не стремился. Так себе выбор, знаете. И кажется, даже начала получать удовольствие от работы. Ровно до этого дня
[indent]" Какого черта? " Снова и снова мысленно повторяет она, смотря на собственное отражение. У судьбы — хреновое чувство юмора. Отвратительное, можно сказать. Столкнуть Микки с собственным, давно позабытым, прошлым. Перечеркнутом такой линией, что уже не разобрать исходного текста. Так наивно она полагала, когда друг послал ее ко всем чертям. Вместе с испортившимся характером и раздувшимся вмиг эго. Его слова. Саид не желала видеть ее рядом. Не желал "такого пятна на репутации". разошлись и пошли своей дорогой. Разошлись и забыли... забыли? Прошло много лет. Очень много лет. И парень стал мужчиной. И отрастил бороду, что накидывает ему еще лет пять к возрасту... но Скотти узнала его с первого взгляда. С того самого момента, как он повернулся к ней лицом. В тот момент, ее словно сбили с ног. Кто угодно. Кто угодно мог быть поставлен на это задание. У ЦРУ сотни, если не тысячи агентов, но ей достался именно МакКиннон. Личный "привет" прошлого. Проклятье. Девушка опускает голову, сдерживая рвущийся наружу смех. Она ведь и в том чертовом холле забыла все, что должна была сказать. Лепетала какой-то бред. А он? Сделал вид, что незнакомы. Проклятье. Стоило сделать так же. Она корит себя. Ругает за то, что потеряла саму себя в тот момент. Предстала перед агентом почти профнепригодной. Но ведь это не так. Но доказать это можно лишь здесь, в Сирии. Пройдя задание. От начала и до конца. Не дав ему провалиться. Доказать, что он ошибся. Еще много лет назад. Доказать...вот только с каких пор рыжую стало это волновать, а? Она проводит пальцами по своим волосам, убирая с глаз упавшие пряди. У нее было время, чтобы подумать. Много часов полета, что она провела в наушниках, постоянно изучая выкладки на планшете. В немом молчании с ним. И постоянной попытке убедить саму себя, что это только одно задание. Немного усилий и снова в своем кабинете. И никакого более упоминания о Саиде. Никакого?
[indent]Собирается с силами к назначенному моменту. Никто не потерпит от нее опоздания. И вновь Микки думает о том, что с радостью бы послала всех и вся, если бы могла. Где ее счастливое время, когда она спала до обеда, а делала только то, что по душе. Скучает, конечно. Но отрицать того, что влилась в этот мир — уже не может. Он стал частью нее. Не дожидается ответа, толкая дверь его номера и входит. От ее прежнего наряда, закрытого, соответствующего местному закону и канону — уже не следа. Они в отеле. Где едва ил за ней будет бегать полиция, чтобы наказать за джинсы и короткий топ. В конце концов, ей так гораздо удобнее. А если у МакКиннона есть какие-то претензии, то он всегда может высказать их начальству. После задания. Короткий взгляд, и как-то невольно вспоминает его слова, сказанные в главном управлении. "Нужна будет помощь". Мне не нужна твоя помощь, милый. Это тебе потребуется моя! — Добрый вечер, агент МакКиннон, — он сам начал эту игру в обращения. Ведь Скотт не верит в то, что он не узнал. Да, она тоже повзрослела. И больше не красит волосы в светлый, вернувшись к такому родному натуральному рыжему. Но он же не дурак, не так ли. — Вы хотели меня видеть, чтобы обсудить детали задания? — рыжая не боится говорить открыто. Их не могут подслушать, ведь она лично расставила "глушилки" когда они только заселились. Еще одна причина, почему она никогда не хотела быть на выездах. Ей не хватает того спокойствия, что дарит кабинет. Не хватает ее компьютеров. Но она не будет жаловаться. — Вся во внимании... Саид. И его имя срывается с губ так легко, но оставляет после себя горькое послевкусие. В котором может винить как его, так и себя. Молодец, Скотти. Ты сама оттолкнула единственного человека, что поддержал после смерти матери. Единственного, кто мог знать тебя настоящей. До того, как ты растворилась в своих масках популярной девочки. И это привело тебя сюда. В этот номер где-то в Сирии. Один на один. Если не считать какой-то там базы, которую еще предстоит найти. Соберись, Скотти. Просто соберись.

— Я возвращаюсь и нахожу тебя на этом же месте, — Лив слегка прищуривается, невежливо тыкая в развалившегося около костра Локи пальцем. Она уже успела уяснить, что рыжего нельзя оставлять без присмотра, но желание смыть с себя долгую дорогу и встречу с парочкой не очень приветливых обитателей окраины Асгарда пересиливало здравый смысл. Улль сказал, что как раз неподалеку от места их привала располагается небольшое озеро, и свежеиспеченная валькирия просто никак не могла это проигнорировать. О купели в обители Ванадис оставалось только мечтать, но даже такой возможностью она не могла пренебрегать. Да и постирать одолженную у богини одежду не помешало бы. Кто знает, когда еще предоставится такая возможность.

— Локи, я серьезно, — для пущей убедительности девушка упирает руки в бока и слегка склоняет голову к плечу, смотря на плута без тени улыбки, сведя брови к переносице, — я быстро, не скучай, — на всякий случай смерив бога огня предупреждающим взглядом, Лив подхватывает с земли свою сумку, — и во имя всех богов, не найди себе... приключений... по крайней мере, пока меня нет, — после чего скрывается в тени деревьев, четко следуя указаниям лучника, не отказывая себе в удовольствии вдохнуть полной грудью опьяняющий лесной воздух. Пожалуй, она впервые оказывается наедине с самой собой с момента попадания в тело Локи пару недель назад. Или сколько там прошло, несколько дней? месяц? Время в Асгарде ставило её в тупик. Сориентироваться, сколько на самом деле прошло времени в новом мире было тяжело. Но на удивление, адаптировалась девушка быстро, словно была рождена для такой жизни. Быть постоянно начеку, сжимать в руке рукоять меча, неустанно скользить взглядом по окрестностям, ожидая быстрой атаки — ее тело буквально только и ждало команды атаковать, действовало автоматически, когда того требовала ситуация. Она даже не находила в себе сил удивляться или пугаться тому, с чем ей приходилось сталкиваться.

Они остановились на очередной привал на крайне уютной, если можно так сказать, опушке, вдали от основной дороги, потому что припасы подходили к концу. После недолгих споров было решено, что в город отправятся Сагр и Лиод, используя при этом разные дороги, чтобы не вызывать подозрений. Улль должен был разведать ближайший путь, а также раздобыть немного дичи, чтобы пополнить их запасы. В итоге, присматривать за Локи осталась Лив, которая по единогласному мнению считалась единственной, кто мог хоть как-то повлиять на рыжеволосого. К своей чести, блондинка умудрилась не покраснеть и даже не подавиться водой, выдавая себя с потрохами, после того, как Сагр озвучил эту мысль. Она лишь кашлянула и кивнула, махнув рукой, мол "да, без проблем, я справлюсь", пытаясь скрыть тот факт, что оставаться наедине с рыжеволосым плутом было выше ее сил. После того поцелуя, они так нормально и не поговорили, а Лив не знала, что ей думать. Отчасти поэтому, стоило их спутникам скрыться с глаз, также поспешила найти себе занятие максимально отдаленное от бога огня.

Улль не солгал, буквально через сотню шагов, может быть чуть больше, Лив вышла к берегу озерца, которое на самом деле тянуло максимум на звание большого пруда. Скинув на землю свою сумку, девушка с наслаждением потянулась, после несколько нервно оглядываясь и прислушиваясь. Они остановились на привал не так далеко от озерца, поэтому Лив рассчитывала, что услышит, если Локи ввяжется в очередную авантюру. Валькирия не могла не замечать изменений в своем теле, которые происходили с ней, чем дольше она находилась в Асгарде — она неоспоримо стала сильнее и выносливее, ее зрение теперь было еще более острым, как и слух вкупе с рефлексами и прежде тренированного тела. Выдохнув, начинает раздеваться, решив в первую очередь застирать пятна крови на одолженном платье. Пожалуй, стоило все же позволить Локи наколдовать ей новую одежду, но прошлый опыт остановил девушку, не позволив плуту поиграть с ней в очередной раз.

Оставшись в просторной рубахе, подходит к берегу, начиная стирать уже свое платье. Лив очень сильно сомневалась, что Ванадис примет обратно предмет гардероба, учитывая, как они расстались. Валькирия не собиралась обижать богиню или проявлять неуважение к ее гостеприимству, но не понимала, почему та отреагировала настолько эмоционально. Ничего такого они с Локи не сделали. Фыркнув и мысленно закатив глаза при воспоминании о реакции Ванадис, Лив осторожно сделала шаг вперед, погружаясь в озеро. Вода была приятно прохладной, но даже это не могло бы остановить девушку, смыть с себя кровь хотелось до чесотки. Сделав глубокий вдох, она погружается полностью под воду, путаясь пальцами в своих волосах, после выныривая...

Но не успевает она сделать нормальный вдох или еще как-то отреагировать, как сверху на нее падает.. кто-то. Ругательства захлебываются в горле валькирии, которая против воли щедро хлебнула воды из озера, пытаясь оттолкнуть от себя свалившегося буквально ей на голову мужчину. Валькирия хмурится, скрещивает руки на груди, осознавая, что намокшая нижняя рубашка просвечивает, демонстрируя незнакомцу буквально все. Через несколько неловких мгновений, Лив выбирается на берег, не сводя взгляда с появившегося мужчины. Все ее естество требует призвать меч, но тем не менее, девушка этого не делает, не ощущая прямой угрозы для себя.

— Ты кто? — выпаливает валькирия, делая осторожный шаг назад, — Так, стоп, что сработало? — девушка невольно прищуривается, предполагая, что один хорошо знакомый ей бог все же решил подшутить над ней, — Спасибо, конечно, но кто ты? — она осторожно осматривается, ожидая увидеть среди стволов деревьев яркий всполох огненного оттенка. Ему ведь надо быть рядом, чтобы иллюзию поддерживать, верно?

— Локи, мне не смешно! — громко вскрикивает, ожидая в первую очередь шутки от того, кто не покидает ее мысли, предполагая, что он мог проследить за ней.

[indent]После с трудом завоеванной победы над Писадейрой, которая стоила Саре сотрясения мозга и нового шрама на плече, Сентфор словно затаился, но девушка не могла позволить себе расслабиться, гадая, какие еще сюрпризы приготовил для нее этот тихий с виду городок. Первые пару недель ее мучили бесконечные кошмары, а сама она вздрагивала буквально от каждой тени, которые казались ей живыми. Но постепенно страх отступал под натиском обычной жизни - О'Нил погрузилась в школьную жизнь, так что плохие оценки стали ее самой большой проблемой, ведь все свое свободное время девушка посвящала своему парню, который совершенно бесстыдным образом воровал ее на каждой перемене и сразу после окончания уроков, увозя или на их излюбленную полянку, если позволяла погода, или в казино к Драконам, где Вишня учил Сару играть в покер, а сам Майкл решал свои загадочные драконьи дела. Несмотря на полное доверие между ними, Сара не лезла к Тёрнеру в душу и не требовала, чтобы он посвящал ее во все, чем занимается, в свою очередь скрывая от него значительную часть того, что пережила на том кладбище и чуть ранее. О'Нил считала, что таким образом защищает парня, как бы забавно это не звучало, учитывая, что капитан школьной команды по футболу превосходил ее габаритами раза в два, если не больше, и в принципе был старше.

[indent]К счастью, родителям в целом и матери в частности всегда было плевать на ее успеваемость, лишь бы к директору не вызывали, а в последнее время и подавно, Элизабет О'Нил словно летала в облаках, ведь Купидон пронзил и ее разбитое поступком отца сердце. В глубине души Сара была рада за маму, ведь даже с таким зрением, как у Бобби, было заметно, насколько женщина расцветала каждый раз, когда встречалась взглядом с шерифом Никсоном. О том, к чему могут привести эти переглядывания, если отношения будут развиваться и дальше, О'Нил старалась не задумываться, живя здесь и сейчас. Она была даже рада, что мать не досаждает ей с гиперопекой после выписки из больницы.

[indent]Постепенно, жизнь пришла в относительное подобие нормы. Кэнди после сеансов у психолога стала выглядеть значительно спокойнее и уравновешеннее, стала реже дергаться от громких звуков. Иногда Сара думала, что ей и самой не помешало бы сходить к доктору, но ей было достаточно теплых и надежных объятий Майкла, который в последнее время стал более тактильным, чаще беря ее за руку и переплетая их пальцы. Подкрадываться же со спины и подхватывать ее на руки, О'Нил Тёрнера отучила, после того как пару раз весьма ощутимо въехала ему в живот. И чуть ниже. С тех пор Майкл старался подходить к ней так, чтобы быть в зоне видимости хотя бы периферического зрения.

[indent]Грандиозные планы на пятницу в виде ночевки в доме Тёрнеров с кино-марафоном "Звездных войн" [честное слово, Сара думала, что Майкла хватил удар, когда он услышал, что она не видела ни одной части] и пиццей полетели в тартарары из-за незапланированной тренировки, которая разумеется не могла быть проведена без капитана. Чемпионат штата был сдвинут из-за приближающейся Олимпиады, поэтому тренер сборной сентфорской школы решил добавить еще одну в расписание футболистов. Зная, как важно для Майкла было выложиться на все сто процентов и получить стипендию, Сара сильно не ворчала, во всем поддерживая своего чемпиона. Правда, оторваться от любимых губ было вдвойне сложнее каждый раз. Вот и сейчас крепкое тело парня, уже полностью облаченного в форму за исключением шлема, который он держал в руке, прижимало ее к трибунам, пока их не прервал грозный окрик мистера Джонсона, главного тренера.
- ТЁРНЕР! - тот на мгновение прервал поцелуй, но тут же снова прильнул к Саре, вызывая у нее довольную улыбку, - ПЯТЬ ШТРАФНЫХ КРУГОВ, ЕСЛИ ЧЕРЕЗ МИНУТУ ТЫ НЕ БУДЕШЬ НА ПОЛЕ! - О'Нил со смехом со всей силы упирается в грудь самого юного из драконов, уворачиваясь от его попытки снова поцеловать ее.
- Беги, чемпион, - девушка проводит ладонью по гладко выбритой щеке, нежно улыбаясь, - Я буду на трибунах, - в конце концов, у них впереди все выходные, чтобы восстановить пробелы в знаниях о том, что происходит в далекой-далекой галактике. Майкл тяжело вздыхает, но все же отрывается от девушки, успев коварно украсть еще один короткий поцелуй, и спешит присоединиться к остальной команде, которые уже начали разминку. Сара смеется, качая головой и думая, какой же он иногда идиот, поднимаясь на третий рад, устраиваясь с самого края. Не считая ее и еще нескольких девушек игроков, трибуны были пусты. Ничего удивительного, учитывая то, что уроки давно закончились, а погода уже начала портиться, угрожая ливнем в ближайшие часы. Застегивая бомбер Тёрнера, отвоеванный в честном бою, до самого подбородка, девушка натягивает рукава повыше, вдыхая полные легкие неповторимого запаха любимого человека. Себе она не боялась признаться, что самый популярный парень школы может смело добавлять ее имя в свой список завоеванных сердец. Находя взглядом фигуру Тёрнера, который в данный момент влился в игру и уже раздавал указания другим игрокам, девушка улыбается. Сара была далека от американского футбола, поэтому даже не пыталась запомнить и вникнуть в правила, которые ей упрямо пытался донести Майкл, а лишь получала эстетическое удовольствие, наблюдая за своим парнем на поле. Несмотря на то, что все игроки отличались внушительными габаритами, и к тому же их лица были скрыты шлемами, своего она всегда находила безошибочно.

[indent]Погрузившись в мечты о прекрасном вечере только вдвоем [ладно, втроем, Бобби, очевидно, тоже к ним присоединится, отвлекаясь от своих любимых растений] Сара едва не пропустила сообщение от Дерека [кстати, надо будет спросить, не хочет ли он тоже составить им компанию]. Повторный звуковой сигнал и вибрация все же привлекли ее внимание. Брови О'Нил невольно поползли вверх, когда она стала вчитываться в строчки. Быстро забегав пальцами по клавишам, она уточнила, где сейчас находится Никсон, после оглядываясь на поле. Судя по всему, в ближайшее время тренировка заканчиваться не планирует, она быстро сбежала вниз с трибун, убедившись, что Майкл сейчас полностью погружен в стратегию игры. Даже, если он вдруг заметит ее отсутствие, Сара скажет, что отбегала в туалет.

[indent]Выходя с территории стадиона, О'Нил уворачивается от выезжающей с парковки машины и невольно хмурится. Что-то не сходится. Ускоряет шаг, практически подбегая к другу, она слегка ударяет его в плечо, привлекая внимание.

[indent]- Дерек! - пытается отдышаться, махнув рукой куда-то себе за спину, вспоминая, кого видела за рулем автомобиля, - А какая машина у физика? - меж бровей залегает глубокая складка, когда девушка оглядывается на школу и поднимает голову, пытаясь просчитать, не видно ли от входа окон кабинета физики.

Всю дорогу от дома подруги я чувствую на себе тяжелый пристальный взгляд, от которого волосы на затылке встают дыбом, а вампиры уже не кажутся чем-то действительно страшным. Я кутаюсь в утепленное пальто, постоянно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху, сильнее сжимая в руке ремешок сумки, словно ее содержимое может меня защитить. Начинаю думать, что мы совершили огромную ошибку, потому что даже не попытались завершить ритуал, пусть он и показался нам неудачным, мы все равно должны были закрыть врата в наш мир. Что, если ритуал сработал, и мы действительно кого-то призвали, а после развязали ему руки своими же действиями. Может быть информация в описании была неполной, а мы что-то сделали неправильно? В этот момент мне отчаянно хочется верить в существование высшего существа, которое могло бы меня защитить, поэтому я повторяю в голове все известные мне молитвы, пока тихо открываю дверь родного дома и крадучись поднимаюсь по рассохшимся ступенькам, которые в любой момент могут выдать меня оглушительным в полной тишине ступенькам. Я прислушиваюсь к каждому звуку в заснувшем доме, отчаянно пытаясь никого не разбудить. Тихонько прикрыв за собой дверь своей комнаты, я позволяю себе расслабленно выдохнуть и на мгновение прикрыть глаза. Теперь необходимо только скрыть улики, а днем избавиться от них по пути из школы. В родных и унылых стенах моей комнаты, страхи на мгновение отступили. Что за глупость я успела себе надумать? Этот ритуал изначально был чьей-то шуткой, не более того. Кто-то наверняка от души повеселился, составляя бредовые строки на псевдолатыни и последовательность действий, а мы глупо повелись на этот розыгрыш.

Оказавшись в своей комнате, встряхиваю волосами, после медленно переодеваясь в пижаму, состоящую из мешковатых штанов и свободной футболки, надеясь, что этот день как можно скорее закончится. Но в следующий момент слышу за дверью скрип половиц на лестнице, в следующий же момент ныряя под одеяло в поисках защиты. Как глупо, словно одеяло может по-настоящему защитить меня от сверхъестественных существ. Радует лишь одно, наверное, вампир не сможет зайти в наш дом, не получив добровольное приглашение, а отец скорее удавится, чем пустит вампира в дом. Но что, если существует кто-то выше и сильнее вампиров? Кто-то кого я могла разозлить и чье внимание привлекла?

Словно в ответ на мои мысли, заскрипела половица около моей кровати, а после раздался громкий грохот. Судя по шелесту бумаги, в стену влетела, а после упала на пол одна из Библий. Вздрагиваю, с силой прикусывая нижнюю губу, сдерживая крик. Отче наш, сущий на небесах! Снова начинаю молиться, чувствуя запах дыма в комнате, удивляясь, почему отец еще не выбил дверь в мою комнату, и лишь потом понимаю, слышать и чувствовать должна только я. Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; На какое-то время воцаряется тишина, но я лишь прижимаю кулаки к груди, крепко зажмуриваясь. Как в детстве. Не вижу — не существует.

Глупая-глупая Джессика. Как жаль, что эта мантра не работает. Зло уже нашло тебя. И теперь не отпустит.

Сердце громко и быстро стучит в груди, выдавая меня с потрохами. А со следующим биением сердца, моя комната словно оказывается в эпицентре землетрясения — все предметы падают со своих мест, многие из них сразу же разбиваются, заставляя меня возобновить молитву. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе; исступленно неустанно бормочу я, перекрестившись три раза. Словно в насмешку над священным словом, одеяло слетает с моего тела, врезаясь в стену и медленно сползая на пол, а лампа на тумбочке несколько раз моргает. И прежде, чем я успеваю по настоящему испугаться, вижу силуэт высокого мужчины около своей кровати. Медленно скольжу взглядом по его телу вверх, наконец, останавливаясь на его ангельски красивом лице. Впрочем, я ошибаюсь, его красота демоническая. Осознание медленно накрывает меня, мешая выдавить из себя хоть слово. Ритуал удался.

— Ты.. ты пришел, — вместо мольбы о пощаде или любой другой адекватной реакции, какой угодно, кроме радости, иррационально выдыхаю я, безрезультатно пытаясь подавить надежду в голосе. Неужели.. мое желание еще может сбыться? Практически вскакиваю, садясь на постели на коленях, все еще смотря на демона чуть задрав голову. Он невероятно высокий даже для меня. Страх постепенно уступает место предвкушению.

Переезд — это всегда утомительно.

И совершенно неважно, идет ли речь о квартире/доме, или может быть даже переезде в другой город/штат/страну или... Землю. Брайс бы и сама хотела, что ее мир был несколько проще, да что там, намного проще. Хотела бы не носить на плечах тяжелый плащ и скрывать свое лицо за маской Летучей Мыши. Уэйн хотела бы ошибаться в своих прогнозах, хотела бы вести жизнь обычной девушки — черт возьми, она отдала бы все свои деньги не раздумывая, если бы это было возможно. Встречаться с парнями, сплетничать с подругами, ходить по магазинам/кафе/кино, отучиться в колледже, найти работу, встретить нужного человека, выйти замуж, родить двух или трех детей — какой там стандартный сценарий мелодрам и фильмов про любовь? Может быть немного драм и проблем в самом начале — завистливая подруга или чуть менее успешная сокурсница, которая по закону жанра должна вставлять ей палки в колеса. Но в конце все должно быть хорошо. Это закон.

Чёрта с два. Так бывает только в книжках и в слезливых фильмах.

Жизнь Брайс Уйэн была идеальной и оборвалась из-за пистолетного выстрела в переулке около самого старого в городе кинотеатра, куда неизменно раз в месяц ходили чета Уэйн вместе с их малолетней дочерью, пока однажды милую семейную традицию не прервал опустившийся на самое дно обычный и отчаявшийся грабитель. Ему было нечего терять, зато Брайс в тот день потеряла все. Ей не светил детский дом исключительно из-за влияния, которое оказывали ее родители на город и из-за завещания, согласно которому опекуншей девочки становилась ее гувернантка. Первые полгода она помнит очень смутно, погруженная в пучину своего отчаяния, из которой ее вытащила Астрид, которая беспрекословно заявила, что очень уважает и разделяет ее горе, но не допустит, чтобы девочка погубила себя. Постепенно, при поддержке единственного близкого человека, но жизнь вновь обрела некоторое подобие нормы, хотя ростки тьмы уже пустили свои корни в душе Брайс. Она стала более жестокой и отстраненной по отношению к враждебному ей миру. Многие бывшие партнеры ее отца пытались отнять у нее корпорацию, получить в свои руки пакет акций, который все еще был в руках единственной дочери Уэйнов. К счастью, Астрид довольно успешно отражала их атаки до совершеннолетия девушки, а там она, с четырнадцати лет изучавшая право и юриспруденцию, смогла успешно дать им всем от ворот поворот. Брайс не желала отдавать семейное дело в чужие руки, поэтому быстро освоилась, а к двадцати годам и вовсе приумножила свой доход. Свое призвание же наследница четы Уэйн нашла  на ночных улицах Готэма, зачищая город под маской Черного рыцаря на пару со своим Котом. И в какой-то мере, она была счастлива.

Пока через год весь привычный ей мир был уничтожен, просто стерт безжалостной стихией. И именно тогда Брайс окончательно сломалась, не в силах пережить потерю любимого человека и их ребенка, который только начал развиваться в ее животе. Она возненавидела атлантов всей душой в тот момент, но судьба приготовила для нее очередную насмешку, стоило ей позже переступить порог тронного зала другой Атлантиды и заглянуть в глаза их королю. Именно тогда Утопленница поняла, что беспощадно тонет, в полной мере ощущая давление огромной массы воды над головой. Тогда ей удалось сохранить лицо, но признать всю искренность и глубине вспыхнувших чувств пока не находила в себе сил.

Брайс встряхивает волосами, отгоняя наваждение. Прошлое должно остаться в прошлом. Она не сможет выполнить то, что должна, если будет себя жалеть. Прошло всего лишь несколько недель, с тех пор, как который смеется помог ей перейти на другую Землю. Более здоровую, более живую. Все здесь казалось до жути знакомым, но в то же время было чужим. Иногда Уэйн казалось, что она сходит с ума, видя себя/его по телевизору или читая про себя/него в газетах. Перед ней открывались невероятные перспективы, оставалось понять, как их использовать.

На удивление, атланты приняли ее достаточно радушно, поверив в сочиненную на скорую руку историю. Если бы ее судьба сложилась иначе, Брайс нашла бы свое призвание на театральных подмостках определенно. Ей сочувствовали, старались поддержать, некоторые даже лично подходили со словами утешения, а Уэйн с трудом сдерживала собственное ликование, пытаясь все же следовать своему плану, правда с каждым прожитым в Атлантиде днем понимала, что ее шансы на успешный исход стремятся к минусу, но все же еще не опускала руки. Ненависть к атлантам так никуда и не делась, но чем больше она узнавала подводный народец, тем больше сомнений у нее возникало. На этой Земле на суше ей не было место, она не могла заявить о себе, ведь ниша Темного рыцаря была прочно занята ее двойником, так может быть, стоит присоединиться к другой стороне? Орм отличался от Аквавумен с ее Земли. От тяжелых размышлений, Брайс отвлекает движение за ее спиной. Ее уединение в садах около дворца было нарушено. Расправляя плечи и нацепляя на лицо привычную скорбную и скромную маску, она разворачивается к своей гостье.

— Ваше Высочество, — почтительно улыбается и склоняет голову в поклоне, приветствуя принцессу Меру, нареченную невесту короля. Что-то темное и злобное в глубине души, поднимает голову и принюхивается, держа нос против подводного течения. Чтобы ее план воплотился в жизнь, соперницу необходимо ликвидировать, но действовать надо аккуратно, так чтобы не спровоцировать войну с королевством Нерея. Поэтому Брайс улыбается более приветливо, равняясь с принцессой, не спеша начинать разговор.

Scary Kids Scaring Kids — Watch Me Bleed

Тренировки по четвергам начинались в девять утра, а Корнелия начинала свой день с водки со льдом. Проснулась она задолго до скрипичной партии моцартовской ре мажорной сонаты будильника, и долго лежала в холодной постели, под жемчужными шёлковыми простынями — изучала гипсовую лепнину на потолке, чистое рококо, в духе Растрелли. Картуши по углам и ормушли где ни попадя окрашивались в грязно-серый цвет, пока остроконечные листья пандануса щекотали лоб. В периоды, когда Корнелия нервничала, цветы впадали в бурную ярость и росли по секундам, достигая гигантских размеров. Корнелия морщилась; её мучило похмелье после вчерашней вечеринке в Хитерфилдской галерее современного искусства, на которой так яростно настаивал агент, и головная боль, вечная четверговая гостья, перед показательными закрытыми катаниями — на трибунах должны были собраться болеющие за своих чад мамаши, готовые грызть друг другу глотки зубами и языками, коучи из школ фигурного катания, присматривающие юных кандидаток, и просто своры родственников, неизменно таскающих с собою ланчбоксы. Корнелию ждали долгие бесконечные разговоры, касающиеся таланта и выправки будущих чемпионок, рыбьи, пустые глаза матерей, требования, вопросы, попытки шантажа и взяток, а после — звонки Кармен, требующей и умоляющей Корнелию не пропускать открытие рыбного ресторана на Дадли Авеню. На самом деле, Корнелии всё равно — Питер уехал, и одним напоминанием о нём в квартире остаётся удушающий аромат дезодоранта от «Armani» и записка, прикреплённая к дверце холодильника — «дело затягивается, вылетаю в Айову, буду через два дня, люблю, целую». Корнелия раздражается от записки ещё сильнее, и с силой открывает дверцу морозилки — она бы с удовольствием выпила что полегче, но для «белого русского» сливок нет, а тащиться в магазин за соком, ради тошнотворной «отвёртки», она не собирается.

Слишком много приходится провести времени в ванной — тёмные круги под глазами отказываются уходить, и Корнелия не может определиться с цветом губной помады. Она аккуратно, неторопливо раскладывает футляры по расстеленному полотенцу, пробует цвет на руке и останавливается на тёмно-вишнёвом.
Потом она проводит целый день в кашемировой водолазке и дутом жилете, с высоко собранным конским хвостом, на катке — ледяная крошка оседает на висках и носу, и льдинки тают, оставляя мокрые следы. Неуклюжие, неловкие девочки возрастной категории от семи до девяти лет пытаются повторять арабески, заклоны и дорожку шагов, пока болельщики, в виде бабушек и скучающих младших братьев-сестёр, выкрикивают поддерживающие лозунги. У Корнелии голова гудит от музыки, вибрации и сквернословия мамаш, и она вымещает злобу на воспитанницах. В раздевалке Корнелия отчитывает их последовательно, первую за второй и вторую за третьей, и половина остаётся в слезах, другая половина — не выдерживает и выбегает. Корнелия не жалеет их и не считает себя неправой; в конце концов, она не берёт учениц старше тринадцати осознанно. Когда дети ещё маленькие, гибкие и с ломкими косточками, психика их столь же гибка и подвластна внушению; Корнелия им ничего не внушает, говорит одну лишь правду. Те, которые доходят до конца, обладают железной, стальной мотивацией, выкованной из амбиций родителей или же собственных стеклянных грёз. Эти замки из хрусталя разобьются и поранят до мяса, но не Корнелии о том говорить. Коучам она оставляет визитку, обещая обсудить всех выступивших девочек на следующий день, по телефону, и решить, кто же получит заветную стипендию, сама же выходит со стадиона — со стороны служебного входа, избегая мамаш. На лестничной клетке Корнелия курит, и сигарета стирает помаду — ментоловые «Newport» заканчиваются. Телефон разрывается от входящих звонков — Корнелия так и не даёт ответ Кармен, и, облокачиваясь на железную перегородку, с которой ссыпется ржавая зелёная краска, вглядывается в Хитерфилд. Отсюда, с верхних этажей стадиона, виднеются песочные небоскрёбы, переходящие в районы жилых домов, мост через реку, море и даже линия начинающихся болот. Солнце заходит, здания окрашиваются в синий, в воздухе колеблется зеленоватый дым. Корнелия выдыхает дым, комкает пачку и торопится домой — но, паркуясь у дома, не решается войти назад.
Там её ждут двухэтажные апартаменты, холодные и пустые, записка от Питера, ярко-жёлтая, и Корнелии не спрятаться от неё. К подругам не зайти — у Хай Лин и Эрика семейный ужин, у Вилл и Мэтта — занятия с малышом, у Тарани — родительское собрание, у Ирмы — родители и брат с невестой. У всех у них, у бывших стражниц, семьи, у Корнелии — ничего.
Она решает прогуляться в парк, может, даже отправиться на пробежку.

Пробежка отменяется — сначала Корнелия выпивает стакан вина, а после меняет водолазу на свитер. До парка ей идти четверть часа, и она шагает сначала быстро, потом замедляется — и, уже среди высаженных в ряд орешников, бредёт совсем медленно. В голове у неё крутится тысяча мыслей, но ни за одну она не может ухватиться. Телефон остаётся дома — звонки Кармен выводят Корнелию из себя — и потому бредёт она в полумраке, сходя с дорожек, освещаемых фонарями, в кромешную мглу. Ей одиноко, Корнелия топит себя в этом одиночестве, и от того ей становится хорошо. Завтра тренировки с хореографией, в воскресенье — премьера фильма, то ли историческая драма, то ли комедия — Корнелии всё равно. Нужно будет написать Питеру смс и проверить, заберёт ли он смокинг из химчистки.
Но здесь нет ни Питера, ни билетов, ни обещаний — только деревья, земля и крошечный островок природы, а за забором, за прочной клеткой, кипит фальшивая жизнь, и неоновыми следами линий остаются воспоминания о пронёсшихся мимо машинах.
Корнелия стоит под дубом долго, с закрытыми глазами, и просто дышит. Она не ждёт — давно разучивается это делать — и просто молчит. А потом решает отправиться домой и заснуть — в этом вечере смысла чуть больше, чем в предыдущих. Гораздо больше, согласись она на открытие ресторана.

Корнелия выходит из парка, и заворачивает направо — светофор поломался. Ей нужно подождать у фонаря, и она различает мужскую фигуру — высокую, в длинном плаще. Корнелия его не боится, и сама не останавливается — только вжимает голову в плечи, смотрит в асфальт и быстро подходит, сохраняя дистанцию. А потом случается порыв ветра, и ударяет её по спине — ветер взметает её волосы, и прошлогодние листья, головы одуванчиков, и всё это проносится мимо неё и незнакомца. Корнелия оборачивается, просто посмотреть на цветы — но вместо того различает профиль, который тускло освещает масляный свет фонаря.
Корнелия, пожалуй, никогда этот профиль не забывает.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, и сама удивляется, как холодно, твёрдо и спокойно звучит её голос.
Какая холодная она сама.

Но всё-таки пройти мимо не может.

[indent] говорят у вселенной всегда есть план, но ни богам ли знать что не так это. не у вселенной план, он плетется аккуратно тремя сестрами-паучихами в пещере о которой мало кто из смертных слышал. рождение, жизнь, смерть - три элемента судьбы каждого. персефона была на сицилии рождена, в пещере, подальше от любопытных взоров богов. с афиной и артемидой росла, а позже цветы собирая в саду под внимательным взором матери и подруг ( сестер, нянек, стражей ) нимф. к смерти ей не суждено приблизиться.
[indent] чего не знаешь - о том не сожалеешь. принципом таким руководствовалась деметра ограждая дочь от мира окружающего. восхищающаяся обещанием данным артемидой при всем олимпе, мечтающая держать кору подле себя вечно, придумывающая причины ( иногда валидные, но чаще нет ) защищать дочь от всего и всех. но что в нить вплетено, вопреки всеобщему мнению, выплести невозможно. причины контроля строгого известны мало кому, но лучше всего самой деметре. в одну из темнейших летних ночей лахесис сказала «коре суждено стать королевой одного из миров и тебе этого не изменить как бы ты ни старалась». но кто богине плодородия говорит что у нее что-то не получится? и она сделала целью своей жизни защиту дочери от всего. ведь деметра знала что это означает: зевс, отец ее дочери ( ловелас, неспособный пройти мимо женщины как бы та не сопротивлялась ), посейдон, царь морей ( уже имеющий ч е т ы р е х жен ), и... аид, владыка царства мертвых ( самый нелюбимый ее брат, причина, как часто бывает с деметрой, никому, кроме нее, не известна ). крайне маловероятны все три варианта, но предсказания мойр не изменить. поэтому только избранные  пускаются во владения деметры. но среди них оказался нелюбимый брат...
[indent] кора понятия не имела зачем плутос остановился в их доме на несколько ночей, но ее это совершенно не волновало. у них гостил брат любимый! когда плутос приходил в доме менялась атмосфера, из воздуха пропадало напряжение, а каждый вечер они выезжали на конные, прогулки. поэтому своей обязанностью она считала каждое утро приносить ему букет цветов свежих полевых что собирала сама, не позволяя нимфам помогать ( что, в ее понимании, способ выражения всепоглощающей любви и заботы, удостаиваются этого немногие, а точнее - абсолютно все кого она знала ). этим утром она тоже собрала ему букет и ураганом, не замечающим вокруг ничего, ворвалась в гостиную. она обняла его со спины с такой силой что чуть не столкнула со стула, крепко поцеловала в щеку и сунула в руки букет. и только тогда заметила что он в комнате не один ( воспользовавшись отсутствием и доверием матери брат привел в дом гостя )
[indent] - ты же знаешь что матушке не нравится когда в дом приводят чужих, - прошептала она ему удивленно смотря на гостя и тут же решила что сжалится над братом, - но я никому не скажу, - вынимая маленькую ромашку, протягивала сидящему напротив мужчине, чтоб он не подумал, что хозяева в доме не гостеприимные. когда цветок встретил своего нового хозяина, кора без лишних слов развернулась и побежала к своим подругам в небольшую рощу за очень большим садом.
[indent]  [indent] больше она этого гостя не видела... до сегодняшнего дня.
[indent] чего персефона не знала, о том не сожалела. как не ведала она о предсказании мойр, так же понятия не имела о сделке недавно заключенной между отцом и дядей. и благословением было ее неведение. она не знала олимпа, не знала жизни за пределами рассказов нимф, не знала настоящей свободы. как птичка в золотой клетке, рожденная в неволе, небо видит только через окно и благодарна до края своего мира за то что ее выпускают полетать в комнате. ее клеткой был дом с большущим садом, конюшней и долиной за ними. по сицилии ей гулять разрешено только под присмотром матери ( если она не находила отговорки ) или брата ( только ему деметра могла доверять, но это продлится недолго ). она не была довольна, но была счастлива в окружении цветов и самых дорогих.
[indent] вот и этим утром, так же как и любым другим, она помогала цветам цвести и собирала те что были готовы отдаться ей в руки. гелиос ( один из немногих знавший о существовании коры ) только начал свой пусть по небу и одарил ее лучезарной улыбкой. легкий ветерок играл с цветами заплетенными в волосы богини, а сад заливал смех речных нимф перемешивающийся со сладким запахом цветов.
[indent] в дикой роще, за их полями, кора увидела один из самых прекрасных цветков, который еще никогда не встречала. хрупкая белая юбочка лепестков окружает желтую сердцевину из лепестков еще нежнее. кажется что даже здесь она чувствует его аромат. но запрещено ей ходить туда без сопровождения... но ей очень хочется этот цветок, он будто зовет ее. она оглядывается посмотреть на нимф и, кажется, все они увлечены слишком своими делами чтоб пришла идея о том что кора хочет сбежать от их присмотра. чем и воспользовалась она. а что может случиться плохого? она только за цветком. туда и обратно.
[indent] незамеченная кора ускользнула от нимф и, чем ближе подходит к маленькому хрупкому цветку, тем сильнее становится его тяжелый и пьянящий аромат. скользит пальцами по лепесткам она, стряхивая капельки росы с бархатной поверхности. он готов покинуть место своего обитания. сорвала цветок богиня, мысленно подмечая потом его засушить, и решила что в руках его понесет, а не положит в корзину. своим уловом удовлетворенная она направилась к подругам-опекуншам, когда земля задрожала.
[indent] вдали видно приближающуюся карету, запряженную четверкой вороных лошадей. персефона кинулась к дому бросив корзину с цветами, но не успела она сделать и нескольких шагов, как карета оказалась с ней рядом, и ее схватили. кора кулаками бьет в грудь того кто крепко прижимает ее к себе. она только успевает увидеть как нимфы все разом кинулись в ее сторону, но они не успеют, никогда не успеют, потому что земля разверзлась и лошади сиганули в пропасть.
[indent] в ужасе, поглощаемая тьмой, она уже не отбивается, а цепляется руками за одежды похитителя. кора боится что это со скоростью света мчится к своему концу, потому что по рассказам нимф под землей только царство мертвых и они направляются туда ( другого варианта не существует ). бездна холодна и безжалостна, а когда земля смыкается, их окружает только топот копыт и пыхтение лошадей, крики ее подруг остались там, под лучами солнца. слезы проступают на глаза и она не видит ничего в непроглядной тьме. в голове только эхом отдается фраза сказанная куда-то во тьму его тихим уверенным голосом.
[indent] когда карета останавливается, она толкает бога осмелившегося ее украсть, и сама падает на твердую пыльную землю. одна из лошадей недовольно пыхтит и топает копытом в опасной близости к богине. кора с опаской пятится по земле меча взгляд между скакунами и богом. и тут она узнает его.
[indent] тот самый бог с которым плутос пил амброзию в гостиной дома деметры. которому она дала белый цветок.
[indent] - пожалуйста... - она и не знает о чем молить его, - пожалуйста верни меня под солнце, - из дрожащих рук выпадает одинокий помятый цветок, который она сжимала в кулаке с того самого момент как сорвала.

Откровенно говоря, Брайс всей душой ненавидела все эти пафосные благотворительные приёмы. Она считала, что если бы реально кто-то хотел помочь, то проще было без посредников, не тратя миллионы на организацию подобных мероприятий, сразу перечислить их на счета какого-либо фонда, который как раз и занимался бы реальной проблемой, не жалея собственных сил и ресурсов. Именно так у неё появилась идея Тёмного Рыцаря Готэма, реализация которого заняла длительное время и лишь недавно была приведена в исполнение. Бэтмена начали, если не бояться, то справедливо опасаться, не зная, чего именно можно ожидать от появившегося виджиланте. В Готэме и раньше периодически появлялись подобные герои, но они скорее были на гастролях, чем действительно на постоянной основе помогали там, где не могли помочь правоохранительные органы. Теперь же все изменится. В газетах все чаще стали писать про неё, не догадываясь, что под маской Летучей Мыши скрывается женщина. Специальный микрофон, меняющий тембр её мелодичного голоса на более грубый и низкий. Специальные наплечники и индивидуально сконструированная обувь, делающая её шире и соответственно выше, а удар ногой гораздо мощнее и болезненнее. Удар, поставленный ей лучшими мастерами боевых искусств. Ничто не выдавало в устрашающем силуэте Тёмного Рыцаря хрупкую и болезненную в юности Брайс Уэйн.

Предыдущая ночь, в ходе которой Бэтмен зачистил очередной наркопритон, поставляющий далеко не детские наркотики в несколько элитных учебных заведений, заставляла брюнетку незаметно морщиться - ей неслабо досталось по ребрам, не помогла даже укрепленная броня. Вернее помогла, конечно, защитила от перелома ребер и парочки более серьезных внутренних повреждений, оставляя обширную гематому на половину ее груди и живота. Официальный дресс-код вечера, заранее прописанный в приглашениях, вынудил ее подобрать с виду довольно строгое и закрытое темно-бордовое, практически черное, платье, которое становилось гораздо интереснее при ходьбе. Вырез начинался практически сразу от линии талии, демонстрируя стройные и загорелые ноги, облаченные в классические черные лодочки на приличном каблуке. Уэйн всегда знала, как правильно себя преподнести, поэтому в настоящий момент ловила на себе восхищенные взгляды большинства мужчин и, чего греха таить, некоторых женщин, которые не могли не удовлетворять её и без того нескромное эго. Она медленно бродила по залу, крутя в руке дежурный бокал с шампанским, который периодически подносила к губам, лишь слегка смачивая их, когда того требовала ситуация. Её вниманием многие пытались завладеть, но всем были необходимы лишь её деньги и влиятельность фамилии Уэйн. Брайс периодически бросала незаметные взгляды на тонкие часики на запястье, поджидая время, когда можно будет незаметно исчезнуть, не нарушая никаких правил этикета. Свой чек она уже подписала и отдала организаторам, которые едва ли не в пояс ей кланялись от её щедрости. Брюнетка лишь беззлобно усмехнулась. Чуть ранее она уже распорядилась, чтобы в этот приют, для которого собирали деньги сегодняшним вечером, отправили гуманитарную помощь в виде новой мебели, ведь старая давно практически сгнила, новой техники для кухни и просто огромное количество игрушек и учебных материалов для детей. Так было гораздо надежнее, даже если её деньги осядут в чьем-то нечестном кармане. Увы, Готэм был прогнившим до основания, но она не собиралась смотреть, как родной город погрязнет в пучине беззакония окончательно, Парочка её юристов запланировали проверку администрации приюта в ближайшие недели, чтобы проверить, на что пошло финансирование.

Прогуливаясь по залу и делая вид, что её крайне интересуют предметы искусства, которых здесь было в изобилии, она уже отклонила несколько приглашений на танец, в том числе, от одного из акционеров собственной компании. Последний, впрочем, не сильно расстроился и тут же вовлек брюнетку в наискучнейший разговор, пытаясь в очередной раз внести своё крайне неудачное предложение. Довольно резко прервав мужчину, Уэйн тут же скрылась в толпе, в этот раз делая довольно щедрый глоток шампанского из своего бокала, полностью осушая его. Пришлось прихватить новый от проходящего мимо официанта, взамен оставив ему пустую посуду. Всё это "высшее" общество сильно действовало ей на нервы, но покинуть его пока не представлялось возможным. Необходимо было дождаться хотя бы окончания официальной части. Оставаться на аукцион, который следовал за банкетом, уже было необязательно. Подавив тяжелый вздох, Брайс скользит несколько усталым взглядом по залу в поисках персон, которые хотя бы не внушали ей отвращение и презрение, сдерживать себя становилось труднее с каждым мгновением. Наконец, ей повезло. Влившись в компанию, где мелькнуло смутно знакомое лицо, Брайс моментально повеселела. Улыбка, появившаяся на её лице на этот раз была вполне искренней.

- Мисс Старк, неужели это вы? - проявление ярких чувств или эмоций в подобном обществе считается моветоном, поэтому женщина подается вперед, целуя воздух около щеки старой знакомой и пожимая её ладонь чуть больше, чем положено. Подхватывая Наташу под локоть, Уэйн, извинившись перед их прошлыми собеседниками, отходит к ближайшему пустому столику. - Я так рада тебя видеть, ты не представляешь, - теперь, когда они не находятся в центре внимания, можно проявить и искренние эмоции, поэтому брюнетка обнимает Старк, расслабляясь в её компании. - Тошнит уже от этих снобов! - с трудом подавив желание поднести к горлу два пальца в известном всем жесте, Брайс, склоняя голову к плечу, слегка прищуриваясь, - Так как тебя занесло.. сюда, - выделив интонацией последнее слово, женщина слегка скривилась, - И почему сразу не позвонила? - обиженно надув губы, в следующее мгновение Уэйн тут же снова улыбнулась, впервые за вечер не пожалев, что Астрид настояла на том, что ей необходимо иногда выходить в свет.

Всю дорогу от дома подруги я чувствую на себе тяжелый пристальный взгляд, от которого волосы на затылке встают дыбом, а вампиры уже не кажутся чем-то действительно страшным. Я кутаюсь в утепленное пальто, постоянно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху, сильнее сжимая в руке ремешок сумки, словно ее содержимое может меня защитить. Начинаю думать, что мы совершили огромную ошибку, потому что даже не попытались завершить ритуал, пусть он и показался нам неудачным, мы все равно должны были закрыть врата в наш мир. Что, если ритуал сработал, и мы действительно кого-то призвали, а после развязали ему руки своими же действиями. Может быть информация в описании была неполной, а мы что-то сделали неправильно? В этот момент мне отчаянно хочется верить в существование высшего существа, которое могло бы меня защитить, поэтому я повторяю в голове все известные мне молитвы, пока тихо открываю дверь родного дома и крадучись поднимаюсь по рассохшимся ступенькам, которые в любой момент могут выдать меня оглушительным в полной тишине ступенькам. Я прислушиваюсь к каждому звуку в заснувшем доме, отчаянно пытаясь никого не разбудить. Тихонько прикрыв за собой дверь своей комнаты, я позволяю себе расслабленно выдохнуть и на мгновение прикрыть глаза. Теперь необходимо только скрыть улики, а днем избавиться от них по пути из школы. В родных и унылых стенах моей комнаты, страхи на мгновение отступили. Что за глупость я успела себе надумать? Этот ритуал изначально был чьей-то шуткой, не более того. Кто-то наверняка от души повеселился, составляя бредовые строки на псевдолатыни и последовательность действий, а мы глупо повелись на этот розыгрыш.

Оказавшись в своей комнате, встряхиваю волосами, после медленно переодеваясь в пижаму, состоящую из мешковатых штанов и свободной футболки, надеясь, что этот день как можно скорее закончится. Но в следующий момент слышу за дверью скрип половиц на лестнице, в следующий же момент ныряя под одеяло в поисках защиты. Как глупо, словно одеяло может по-настоящему защитить меня от сверхъестественных существ. Радует лишь одно, наверное, вампир не сможет зайти в наш дом, не получив добровольное приглашение, а отец скорее удавится, чем пустит вампира в дом. Но что, если существует кто-то выше и сильнее вампиров? Кто-то кого я могла разозлить и чье внимание привлекла?

Словно в ответ на мои мысли, заскрипела половица около моей кровати, а после раздался громкий грохот. Судя по шелесту бумаги, в стену влетела, а после упала на пол одна из Библий. Вздрагиваю, с силой прикусывая нижнюю губу, сдерживая крик. Отче наш, сущий на небесах! Снова начинаю молиться, чувствуя запах дыма в комнате, удивляясь, почему отец еще не выбил дверь в мою комнату, и лишь потом понимаю, слышать и чувствовать должна только я. Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; На какое-то время воцаряется тишина, но я лишь прижимаю кулаки к груди, крепко зажмуриваясь. Как в детстве. Не вижу - не существует.

Глупая-глупая Джессика. Как жаль, что эта мантра не работает. Зло уже нашло тебя. И теперь не отпустит.

Сердце громко и быстро стучит в груди, выдавая меня с потрохами. А со следующим биением сердца, моя комната словно оказывается в эпицентре землетрясения - все предметы падают со своих мест, многие из них сразу же разбиваются, заставляя меня возобновить молитву. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе; исступленно неустанно бормочу я, перекрестившись три раза. Словно в насмешку над священным словом, одеяло слетает с моего тела, врезаясь в стену и медленно сползая на пол, а лампа на тумбочке несколько раз моргает. И прежде, чем я успеваю по настоящему испугаться, вижу силуэт высокого мужчины около своей кровати. Медленно скольжу взглядом по его телу вверх, наконец, останавливаясь на его ангельски красивом лице. Впрочем, я ошибаюсь, его красота демоническая. Осознание медленно накрывает меня, мешая выдавить из себя хоть слово. Ритуал удался.

- Ты.. ты пришел, - вместо мольбы о пощаде или любой другой адекватной реакции, какой угодно, кроме радости, иррационально выдыхаю я, безрезультатно пытаясь подавить надежду в голосе. Неужели.. мое желание еще может сбыться? Практически вскакиваю, садясь на постели на коленях, все еще смотря на демона чуть задрав голову. Он невероятно высокий даже для меня. Страх постепенно уступает место предвкушению.

[indent]После с трудом завоеванной победы над Писадейрой, которая стоила Саре сотрясения мозга и нового шрама на плече, Сентфор словно затаился, но девушка не могла позволить себе расслабиться, гадая, какие еще сюрпризы приготовил для нее этот тихий с виду городок. Первые пару недель ее мучили бесконечные кошмары, а сама она вздрагивала буквально от каждой тени, которые казались ей живыми. Но постепенно страх отступал под натиском обычной жизни - О'Нил погрузилась в школьную рутину, так что плохие оценки стали ее самой большой проблемой, ведь все свое свободное время девушка посвящала своему парню, который совершенно бесстыдным образом воровал ее на каждой перемене и сразу после окончания уроков, увозя или на их излюбленную полянку, если позволяла погода, или в казино к Драконам, где Вишня учил Сару играть в покер, а сам Майкл решал свои загадочные драконьи дела. Несмотря на полное доверие между ними, Сара не лезла к Тёрнеру в душу и не требовала, чтобы он посвящал ее во все, чем занимается, в свою очередь скрывая от него значительную часть того, что пережила на том кладбище и чуть ранее. О'Нил считала, что таким образом защищает парня, как бы забавно это не звучало, учитывая, что капитан школьной команды по футболу превосходил ее габаритами раза в два, если не больше, и в принципе был старше.

[indent]К счастью, родителям в целом и матери в частности всегда было плевать на ее успеваемость, лишь бы к директору не вызывали, а в последнее время и подавно, Элизабет О'Нил словно летала в облаках, ведь Купидон пронзил и ее разбитое поступком отца сердце. В глубине души Сара была рада за маму, ведь даже с таким зрением, как у Бобби, было заметно, насколько женщина расцветала каждый раз, когда встречалась взглядом с шерифом Никсоном. О том, к чему могут привести эти переглядывания, если отношения будут развиваться и дальше, О'Нил старалась не задумываться, живя здесь и сейчас. Она была даже рада, что мать не досаждает ей с гиперопекой после выписки из больницы.

[indent]Постепенно, жизнь пришла в относительное подобие нормы. Кэнди после сеансов у психолога стала выглядеть значительно спокойнее и уравновешеннее, стала реже дергаться от громких звуков. Иногда Сара думала, что ей и самой не помешало бы сходить к доктору, но ей было достаточно теплых и надежных объятий Майкла, который в последнее время стал более тактильным, чаще беря ее за руку и переплетая их пальцы. Подкрадываться же со спины и подхватывать ее на руки, О'Нил Тёрнера отучила, после того как пару раз весьма ощутимо въехала ему в живот. И чуть ниже. С тех пор Майкл старался подходить к ней так, чтобы быть в зоне видимости хотя бы периферического зрения.

[indent]Грандиозные планы на пятницу в виде ночевки в доме Тёрнеров с кино-марафоном "Звездных войн" [честное слово, Сара думала, что Майкла хватил удар, когда он услышал, что она не видела ни одной части] и пиццей полетели в тартарары из-за незапланированной тренировки, которая разумеется не могла быть проведена без капитана. Чемпионат штата был сдвинут из-за приближающейся Олимпиады, поэтому тренер сборной сентфорской школы решил добавить еще одну в расписание футболистов. Зная, как важно для Майкла было выложиться на все сто процентов и получить стипендию, Сара сильно не ворчала, во всем поддерживая своего чемпиона. Правда, оторваться от любимых губ было вдвойне сложнее каждый раз. Вот и сейчас крепкое тело парня, уже полностью облаченного в форму за исключением шлема, который он держал в руке, прижимало ее к трибунам, пока их не прервал грозный окрик мистера Джонсона, главного тренера.
- ТЁРНЕР! - он на мгновение прервал поцелуй, но тут же снова прильнул к Саре, вызывая у нее довольную улыбку, - ПЯТЬ ШТРАФНЫХ КРУГОВ, ЕСЛИ ЧЕРЕЗ МИНУТУ ТЫ НЕ БУДЕШЬ НА ПОЛЕ! - О'Нил со смехом со всей силы упирается в грудь самого юного из драконов, уворачиваясь от его попытки снова поцеловать ее.
- Беги, чемпион, - девушка проводит ладонью по гладко выбритой щеке, нежно улыбаясь, - Я буду на трибунах, - в конце концов, у них впереди все выходные, чтобы восстановить пробелы в знаниях о том, что происходит в далекой-далекой галактике. Майкл тяжело вздыхает, но все же отрывается от девушки, успев коварно украсть еще один короткий поцелуй, и спешит присоединиться к остальной команде, которые уже начали разминку. Сара смеется, качая головой и думая, какой же он иногда идиот, поднимаясь на третий ряд, устраиваясь с самого края. Не считая ее и еще нескольких девушек игроков, трибуны были пусты. Ничего удивительного, учитывая то, что уроки давно закончились, а погода уже начала портиться, угрожая ливнем в ближайшие часы. Застегивая бомбер Тёрнера, отвоеванный в честном бою, до самого подбородка, девушка натягивает рукава повыше, вдыхая полные легкие неповторимого запаха любимого человека. Себе она не боялась признаться, что самый популярный парень школы может смело добавлять ее имя в свой список завоеванных сердец. Находя взглядом фигуру Тёрнера, который в данный момент влился в игру и уже раздавал указания другим игрокам, улыбается. Сара была далека от американского футбола, поэтому даже не пыталась запомнить и вникнуть в правила, которые ей упрямо пытался донести Майкл, а лишь получала эстетическое удовольствие, наблюдая за своим парнем на поле. Несмотря на то, что все игроки отличались внушительными габаритами, и к тому же их лица были скрыты шлемами, своего она всегда находила безошибочно.

[indent]Погрузившись в мечты о прекрасном вечере только вдвоем [ладно, втроем, Бобби, очевидно, тоже к ним присоединится, отвлекаясь от своих любимых растений] Сара едва не пропустила сообщение от Дерека [кстати, надо будет спросить, не хочет ли он тоже составить им компанию]. Повторный звуковой сигнал и вибрация все же привлекли ее внимание. Брови О'Нил невольно поползли вверх, когда она стала вчитываться в строчки. Быстро забегав пальцами по клавишам, она уточнила, где сейчас находится Никсон, после оглядываясь на поле. Судя по всему, в ближайшее время тренировка заканчиваться не планирует, она быстро сбежала вниз с трибун, убедившись, что Майкл сейчас полностью погружен в стратегию игры. Даже, если он вдруг заметит ее отсутствие, Сара скажет, что отбегала в туалет.

[indent]Выходя с территории стадиона, О'Нил уворачивается от выезжающей с парковки машины и невольно хмурится. Что-то не сходится. Ускоряет шаг, практически подбегая к другу, она слегка ударяет его в плечо, привлекая внимание.

[indent]- Дерек! - пытается отдышаться, махнув рукой куда-то себе за спину, вспоминая, кого видела за рулем автомобиля, - А какая машина у физика? - меж бровей залегает глубокая складка, когда девушка оглядывается на школу и поднимает голову, пытаясь просчитать, не видно ли от входа окон кабинета физики.