Откровенно говоря, не понимаю, как Линда убедила меня на эту авантюру - провести сеанс вызова демона, который гарантированно исполнит наши самые заветные желания. Ритуал она случайно нашла между страниц какой-то старинной книги нашей библиотеки, поэтому естественно, что ее светлую голову посетило желание провести его, не проверив информацию. Впрочем, учитывая ветхость даже нашего библиотекаря, совершенно не удивилась бы наличию там книг времен Салемской охоты на ведьм. И хотя я крайне скептически относилась ко всей затее - ни ингредиенты, ни сам текст заклинания не внушали никакого доверия, но все же мною двигало любопытство - если существование вампиров оказалось правдой, то может быть и магия реальна? Если отец узнает, что мы затеваем, он несомненно выпорет меня, заставит десять раз прочитать молитву и запрет в чулане в полной темноте на ближайшую вечность. Я с трудом уговорила его отпустить меня на небольшую вечеринку к своим соседям и то он согласился только потому, что отец Линды, мистер Свенсон, неизменно сидел на одном ряду с семьей Хэмби на каждой службе. Но риск того стоил, тем более, что родители Линды собирались на какое-то скучное собрание и не собирались домой раньше полуночи, а я обещала отцу быть дома не позднее десяти вечера. Такой шанс нельзя упускать, мне было невыразимо душно в стенах родного дома и невыносимо хотелось покинуть его пределы. Конечно, я должна буду после мыть посуду всю следующую неделю, а также беспрекословно слушаться, делать уроки и готовить ужин, но в тот момент я готова была пообещать все, что угодно. Гораздо больше, чем возможный ритуал, меня интересовала возможность чуть сбросить оковы строго воспитания, тем более что Лиз, третья участница нашего ритуала, обещала принести бутылку запретного для меня вина. До этого момента я ни разу не пробовала алкоголь, даже во время причастия отец строго запрещал мне делать глоток вина, я могла лишь прикоснуться к кубку для вида.

Тщательно прячу на дне сумки одежду, одолженную чуть ранее у Эмили, которая покрутила пальцев у виска, решив что мы втроем коллективно тронулись, чтобы во время ритуала переодеться, ведь в моем гардероба и близко не было подобных вещей. Отец лично отвозил меня в магазин и я примеряла только одобренные им вещи - длинные мешковатые платья невзрачного цвета, старушечьи блузки и юбки длиной не выше лодыжек, ведь брюки это от лукавого. После сверху укладываю томик Библии и еще несколько заранее подобранных книг по школьной программе, чтобы окончательно убедить отца, что мы только позанимаемся с соседкой, раз нам обеим запрещено как либо принимать участие в праздновании Хэллоуина. Мистер Свенсон был не настолько помешанный жестокий строгий, как мой отец, Линде предоставлялось чуть больше свободы, например, она могла смотреть телевизор и иногда носить джинсы, но в одном вопросе они оба были непреклонны: Хэллоуин - праздник дьявола. После того, как вампиры на весь мир заявили о своем существовании, они словно обезумели, стали молиться гораздо чаще, в доме появилось еще больше крестов и копий Библий, которые в нашем доме теперь занимали буквально каждую горизонтальную поверхность. Хорошо, что миф про чеснок вампиры быстро опровергли, а то не сомневаюсь, мой рацион состоял исключительно бы из него. Фыркнув, придирчиво осматриваю сумку, убеждаясь, что ничего противозаконного в ее содержимом обнаружить нельзя. Машу рукой отцу, читающему газету около торшера перед телевизором, обнимаю сестру и коротко целуя мать в щеку, спеша покинуть стены родного дома, пока он не передумал или не стал в очередной раз допрашивать меня.

К счастью, Свенсоны жили по соседству, хотя пока солнце не село, мне ничего не угрожает. Стучу в дверь и пока мне не открыли, беру из миски на крыльце горсть сладостей, которую быстро прячу в карман сумки. Сладкое в моем доме тоже было практически под тотальным запретом, лишь на Рождество отец разрешал нам выбирать себе по паре конфет. Я уже знаю, какое желание загадаю демону, так жить дальше просто невозможно. По большей части меня держит в стенах дома только младшая сестра, потому что я точно знаю, что отец переключит на нее весь свой гнев и безумие, а этого я для Эйдан не хочу. Наконец, заговорщически улыбающаяся Линда открывает дверь и резким движением втягивает меня внутрь своей уютной гостиной. По глазам вижу, что ей просто не терпится приступить. Переглядываясь и хихикая, мы поднимаемся в ее комнату, где нас уже ждет Лиз, перед которой стоит уже початая бутылка вина. Плюхаюсь на кровать Линды, переглядываясь с подругами, после начиная доставать из сумки не только свою одежду, но и пару свечей, кусок мела из кабинета математики, перья и несколько листьев растения, чье название на латыни я в жизни не воспроизведу. Кажется, это был боярышник. Или можжевельник. Я не вникала, но достать его, учитывая почти тотальный контроль со стороны отца было нереально сложно. Благо, у меня очень доверчивая сестра.

Как только все ингредиенты для ритуала оказываются на кровати, Линда развивает бурную деятельность, отправив меня переодеваться, всучив в руки Лиз кусок мела и велев той рисовать круг и пентаграмму, а сама в то время делает какие-то куколки из веточек и перьев, перематывая их грубой бечевкой. Схватив одежду в охапку, скрываюсь в ванной, решив заодно и расчесаться, ведь вид косы на голове уже просто доводит до тошноты. Распускаю волосы и взбиваю их руками, для эффекта пшикнув лаком Свенсон. После чего уже начинаю раздеваться, с неким сомнением смотря на одолженную одежду. Платье кажется мне просто неприлично коротким, а ведь доходит мне до колен, и слишком обтягивающим и открытым, но на самом деле, лишь чуть теснее обхватывает грудь, чем я привыкла. Я не узнаю себя в отражении, это не я. Возвращаюсь в комнату, где все уже готово, и усаживаюсь на указанное мне место, в руки мне передают листок с тестом, в то время как Линда приглушает свет. Но света свечей достаточно, чтобы прочитать написанное на бумаге.

Торжественно усевшись во главе пентаграммы, Линда делает глубокий вдох, после чего начинает, уверенным голосом читая вводную часть, где обращается к темным силам и выражает наше стремление им угодить. Чувствую мурашки вдоль позвоночника, но скорее от сквозняка и общей атмосферы, чем от страха, что нас действительно кто-то услышит.

Etis atis animatis, - загробным голосом произносит Линда, и мне в какой-то момент кажется, что черты ее лица как-то меняются. На первом этаже раздается резкий звук - захлопнулась форточка, но мы не отвлекаемся и продолжаем.

Euphas Meta him, frugativi et apellavi, - мы заранее выучили произношение заклинания, чтобы не возникало заминок во время ритуала. Лиз наливает кровь из небольшой бутылочки в высокий кубок, который она неизвестно, где смогла достать.

Euphas Meta him, frugativi et apellavi, - мы повторяем заклинание, и к крови в кубке добавляется вино, наполняя его до краев. Мои внутренности сводит в предвкушении.

Euphas Meta him, frugativi et apellavi, - передавая кубок по кругу, произносим мы каждая по очереди, прежде чем сделать большой глоток. В тексте ритуала было написано, что мы должны были почувствовать присутствие демона, но вместо этого в душе лишь разочарование. Ничего не произошло - свечи продолжают гореть, двери и ставни на окнах не хлопают в безумии, ровным счетом ничего. Мы проводим в тишине еще минут пятнадцать, за это время успев допить полностью содержимое кубка и бутылки вина. После этого мы скомкано прощаемся, чувствуя некоторую неловкость, и я быстро переодеваюсь обратно в свои вещи и практически убегаю из дома подруги, спиной чувствуя чей-то прожигающий взгляд. Так ли нам не удался ритуал? Стараюсь сильно не задумываться, спеша домой, под защиту своей комнаты, но чувство, что меня преследуют не отпускает даже, когда я оказываюсь в своей постели.

Опираюсь руками о раковину и поднимаю голову, чтобы посмотреть в глаза своему отражению. Давно не видел у себя подобного взгляда, ведь последние месяцы я был счастлив. Смешно, даже глаза словно светились. Сейчас же там лишь пустота. Плечи опущены, волосы хаотично спадают на лоб. Вместо привычной отглаженной рубашки обычная футболка. Мягкие трикотажные штаны заменяют черные брюки со стрелками. Ни следа от былого образа холодного и отстраненного Ходжа Бейкера. Усмехаюсь, качая головой, в который раз убеждаясь, что заслужил. Если подумать, я ничем не лучше того же Оушена. Я не только делаю тоже самое, что и он, я еще и подставляю других.

Конечно, многие, услышав мои мысли, сказали бы, что я совершенно не такой, что я совершаю добрые дела, избавляя улицы родного города от всякого сброда, вот только моя сделка распространяется только на границы Нью-Йорка. Представлять страшно, сколько подонков остались безнаказанными лишь потому, что действовали в других городах. Непозволительно много дерьма в своей жизни я совершил, прикрываясь "благими" помыслами, чтобы хоть как-то оправдаться в собственных глазах. Объективно, я прекрасно понимаю, что совершенно не заслуживаю в своей жизни такую женщину, как Кэтрин Хилл. Мне не стоило с ней сближаться, я должен был с самого начала выставить границы, отвратить её от себя, разорвать все связи. Я и так слишком много получил её тепла за это время. Вот только я не смог от нее отказаться. Девушка, моложе меня на десяток лет, сделала невозможное, разрушила все выстроенные вокруг моего сердца стены.   

Я хотел.. нет, я надеялся, что мне удастся выйти сухим из воды, что я смогу вернуться к нормальной жизни, когда мы отловим Чарли, спрячем компромат на меня и разберемся с Корпорацией. Я не в полной мере доверял Леону, в любой момент ожидал удара в спину, но понимал, что МакГрат хочет вернуть все, как было в университете. Я знал, что меня не выпустят из поля зрения ни на секунду, поэтому реальный шанс был только у моего бывшего друга. Видимо, судьба была к нам не благосклонна - первыми документы обнаружили агенты ФБР. Лишь чудом и благодаря нашему прошлому сотрудничеству с агентством, нас с Леоном не посадили. Оранжевый мне бы не пошел. Но цена, которую мне пришлось заплатить, оказалась слишком высока. Я не имел права заставлять Кэт выбирать между мной и её обычной жизнью, ее мечтой. Я видел, как горели ее глаза, когда она выходила на лед. В моих силах было предложить компромисс - неделя раз в месяц в течение нескольких лет, пока у меня не будет возможности вернуться домой.

Но ее ответ буквально разбил меня. А ведь я действительно думал, что у меня нет сердца.

И я не могу винить Кэтрин, что она оказалась не готова к тому, что приготовила для нее жизнь в очередной раз. Мой ангел как никто заслуживает спокойной и предсказуемой жизни. Хотел бы я быть тем, кто обеспечит ей "долго и счастливо". Впрочем, опускать руки и сдаваться я не собирался. Кэтрин любит меня, мне даже не нужно быть телепатом, чтобы точно знать это. Я прекрасно понимаю, что малышка просто хочет размеренности и стабильности. Я отступлю, временно. Дам ей эту возможность, но неизменно буду рядом. 

По опустевшему пентхаусу раздается звонкая трель. У меня гости. Губы трогает легкая улыбка, когда я подтверждаю свое согласие, ожидая, когда скоростной лифт прибудет на мой этаж. Мне нужны соратники в моем плане. И пока Брайан и Доминик заняты в клубе, пытаясь вернуть былую репутацию, я могу поговорить с давней подругой, которая с самого начала поддерживала наши отношения.

Двери лифта с мелодичным звоном открываются, а я шире улыбаюсь, обнимая подругу и кружа ее на месте. Малышка Лиз была мне сродни сестры и поддерживала даже во времена ссоры с братом.

- Детка! - ставлю мулатку на ноги, несколько неловко запуская пальцы в свои волосы и откидывая их с лица, - Чай? Кофе? Что-то покрепче? - ненавязчиво направляю Тейлор в сторону кухни, внезапно испытывая робость. Как мальчишка, честное слово. Подавляю раздражение, обращая все свое внимание на подругу.

в ней нет ничего особенного, если издалека рассматривать. в ней все особенное [н е п о в т о р и м о е], если вглядеться один лишь раз.        // у меня из-за этого сердце екнуло, оттого что забыть с р а з у не смог.           меня чувства убивали – превращали но не превратили в слабого.

[indent]выдохни. это прошло [забыли и выбросили]. только кости в груди ломаются под тяжестью давно прошедшего. память вампирская та еще дрянь сучая, та еще премерзкая стерва и тварь, которая намеренно врывается в голову и показывает все в правильной хронологии. эрик злиться, это очень-и-очень видно. глаза [вроде светлые] покрылись пленкой из черного цвета, а пальцы рук в замок крепкий сложены. кажется даже кожа на костяшках трескается. з л и т с я, а может гневается. а виной такому состоянию - внезапные новости, неожиданное явление.

[indent]все это [прошедшее. то самое: забыли и выбросили, но больно то было или ... ? ...] случилось в девятнадцатом веке. на одном балу, среди шуршащих, разноцветных девушек-бабочек и однотонных их кавалеров. они переливались земным фейерверком, превращая реальность в цветной хаос из красок, тканей и всяческих бесценных аксессуаров, словно разлитых или хаотично разбрызганных на холсте каким-то художником, явно не сдержанным. все тогда перемешалось.

[indent]случилось все это внезапно, со скоростью свиста вылетающего из уст юнца, предупреждающего об опасности или кого-то призывающего для акта внимательности. в будущем [все это - как эти шесть букв надоели] это превратилось в подобие мании, из-за которой хотелось вгрызаться в личное пространство этой безупречной дамы, с ее кожей почти что цвета алебастра.

[indent]их союз существовал какое-то время. пожалуй, этот период, даже можно назвать для обоих – счастливым.

[indent]- ребекка майклсон, - негромко с губ спадает сразу же, как только нортман появляется в помещение, сменяя одну обстановку на другую за считанные минуты. имя_фамилия красивицы, его голосом, звучат как мелодия, но грустная очень, а после струны натянулись внутри, меж костей груди, с очень болезненным и режущим внутренности звуком.

[indent]мир не меняется в каких-то определённых его уголках. так и доносчики существуют и являются таковыми уже на протяжении чересчур долгого времени. именно так, благодаря весточке и приглашению одного из таковых [по простому - наблюдателя или информатора], проживающего/работающего в новом орлеане, эрик узнал о той, которая бросила его много-много лет назад – убежав. клаус четко дал понять, приложив к рассказу гору аргументов и доводов, хотя на веру его слог нортман не спешил принимать. искал, подключал толковых собак и ищеек, и даже ведьмы склонялись под его давлением, но все тщетно. клаус вероятно был/оказался прав, а затем наступило п р и в ы к а н и е.

[indent]и остается загадкой лишь… для чего все эти поиски долгие были? для выуживания ответов из красивого тельца или же для кровавой расправы из-за боли и разбитого проклятого сердца? эрик знает ответ на вопрос этот, прекрасно понимает, что выбор еще тогда сделал. но сейчас, без приглашения явившись в чужую обитель и рассматривая вампиршу не изменившуюся визуально, он вдруг засомневался в когда-то сделанном выборе. кожа на костяшках пальцах до сих пор трескается, а улыбка шире становится. улыбка эта, правда, ни разу не красивая и не обладает тем шармом. дикая, практически ломанная.

[indent]непорядок. эрик чувствует это и перещелкивает на "выкл" свою обиженность. долго живет, чтобы четко осознавать свои чувства/эмоции. сдерживает все это безобразие внутреннее, не обращая внимания на частичное, пускай и минутное, проявление истины.

[indent]ему все равно когда-то стало, а сейчас вновь засвербело внутри от желания спросить, а не потому что у него дело к семье, которая явилась на территорию под его наблюдением и почти_управлением. во славу королевы луизианы – здесь все должно быть [опять же] почти под контролем.

[indent]- слишком много лет прошло, а сменилась лишь прическа и наряд. по правде сказать – я буду скучать по тем твоим корсетам, было в них что-то очень игривое, - ухмылка получается достойной, но напряженной отчасти. – как шериф штата, а также доверенное лицо королевы луизианы, высказываю приветствие и отмечаю, что появление вашей семьи в городе не могло остаться незамеченным. поэтому я здесь и испытываю массу недовольства от мысли, что приехав ты не посетила меня, ребекка.

[indent]нортман замолкает, обводит взглядом место их пребывания и подчеркивает разность миров – до и после встречи друг с другом. тогда был девятнадцатый век, сейчас же двадцать первый. кто бы мог подумать, что два века разделит их совместное, поделит историю на чертовы до и после. а ведь ничего не предвещало бури.

[indent]- у меня куча времени! а оба мы бессмертные, чтобы с удовольствием поделиться новостями. у нас их накопилось с лихвой за время нашего расставания. как семья? все живы и здоровы? – буднично вопросы задает, а затем обводит взглядом обитель, отыскивая ту часть где майклсоны собирают напитки всякие. по каким-то вселенским обстоятельствам, провидению странному, но на поверхности темного, деревянного объекта интерьера комнаты, как раз покоилась бутылка с горячительным и пара бокалов. – "чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях" – когда-то сказал мне один русский друг. главные в доме – его хозяева, но если позволишь, я поухаживаю за тобой. как в старые добрые времена, - ухмыляется, переводя взгляд снова на ребекку.

[indent]ведь когда-то, именно подобного рода обращение с его стороны положило начало внимаю, которое не заканчивалось продолжительное время. тогда он смело мог сказать: ты моя, ребекка майклсон.

[indent]но те времена прошли.

[indent]как быть теперь.

[indent] нитями чёрными судьбы переплетаются, в узелки безнадёжные путаются и обрываются. в одночасье. а ты сидишь у окна, сердце свое штопаешь, в доме чужом ( " как и ты сама " ) места себе не находишь, а швы расходятся - петелька за петелькой, обнажая старые раны. пелена снова застилает глаза твои - непрошеные слезы кристаллами блестят в уголках их, но стыдясь этих чувств лживых, смахиваешь их тыльной стороной ладони.
[indent] что это за слезы? боли? потери? или облегчения?
[indent] и не замечаешь, как игла острая душу твою насквозь пронзает, и рубинами кровь, что сочится из пальца левой руки, капает на подол платья твоего и пятнами расползается по нему.
[indent] напрасно руки в мозоли стираешь, кровь отмыть пытаясь, и даже, когда сдашься, обессилев, на пол осев, не забудешь, день тот, когда тропу до вод морских тебе освещала кровавая луна . . .
[indent] [indent] одна бессонная ночь сменяется другой. даже во дворце ты не чувствуешь себя в безопасности, вздрагиваешь от малейшего шороха, от теней и шагов в ночи убежать ( спрятаться ) пытаешься — от страха в ночи задыхаешься, ( кричать не можешь ), а он^* хватку не ослабляет. но глаз не смыкаешь, потому что знаешь - он придёт за тобой.

“ над головой твоей воды темные смыкаются, и ты медленно идёшь ко дну. последний крик уносит бурное течение - никто тебя не услышит и не спасёт. даже джуд. ты сама себе камнями карманы набила, как и шаг последний в бездну сделала. чёрные водоросли тело твоё обвивают, петлей тугой на шее затягиваются. ты теряешь сознание, а когда в последний раз глаза открываешь, чтобы тусклые лучи солнца золотого, что сквозь толщу воды пробиваются, увидеть — лицо его, осквернённое, видишь. глаза давно потухли, огонь в них погас, как и улыбка, теперь она напоминает оскал зверя, что однажды попробовал кровь . . . ”

[indent] но в конце этой истории не поставлена точка, только многоточие, написанное алыми чернилами, она все ещё живет — в лице твоём сером и темных кругах под глазами, которые ты стараешься скрыть под лоском гламура и мазей целебных; в болях в пояснице, что причиняет цветок зла, растущий внутри тебя; в душе твоей, полностью надломленной и опустошённой, ( выпитой до дна ).
[indent] раньше ты носила платья из плотного атласа, которые во время движения переливались всеми оттенками неба, рассветного или закатного, морозного или туманного, с высокими горлами да пышными рукавами, манжеты которых были расшиты нитями перламутровыми, чтобы скрыть следы ( синяки ), что оставляла на теле твоём любовь. сегодня же, сидя перед зеркалом туалетного столика, ты по привычке рукой касаешься своей шеи, но от прикосновений, даже своих, по телу дрожь, отдёрнув руку, ты зовешь девушку имп, что была приставлена к тебе в качестве служанки верховными правителями, пока ты ( временно ) живешь во дворце, поторапливая ее. внешность обманчива, и хоть фейри и выглядит юной, правда, может удивить и даже шокировать, но вот характер у неё был мягче, чем у таттерфелл, что с первого дня жизни в эльфхейме прислуживала вам с джуд в доме отца. тонкие, чуть уловимые для человеческого слуха нотки презрения время от времени все равно чувствовались в ее речи — не скоро небесный народец признает равенство своей и смертной плоти, ведь вересковый венец был возложен на головы правителей из разных миров.
[indent] длинными когтистыми пальцами она шустро справляется с застёжками на твоём новом шифоном платье, струящимся словно дымка — и в нем, из-за множества слоев, подъюбников, ты становишься подобна цветку, на котором каплями росы сверкают драгоценные камни. оно прямого покроя, как ты и просила, отказавшись от тугих корсетов в силу беременности, но сегодня, впервые после долгого времени, ты решилась оголить плечи и грудь, ведь боль скрывается глубоко внутри. когда с нарядом закончено, служанка берётся за волосы, косы причудливые плетёт с помощью шпилек и нитей серебряных, то выпуская, то, наоборот, забирая пряди, попутно вплетая бутоны роз.
[indent] какой бы вредной не была таттерфелл, она заботилась о вас с сестрой, именно она научила вас хитростям выживания в этом мире — бусы из сушеных ягод рябины как оберег от соблазнов и искушений фейри; жгучая мазь, что в глаза втирается и жжёт, для истинного зрения и по мешочку соли в каждый карман на случай беды. не просто привычка, а часть жизни.
[indent] отпустив служанку, ты сама почти сразу покидаешь свои покои. теперь ты ходишь не спеша, с передышками, спускаясь и поднимаясь по крутым лестницам дворца. мимо тебя проплывают импы и хобы, гоблины и григи - слуги, спешащие выполнять свои обязанности; они замолкают и склоняются в низком поклоне при виде тебя, что льстит тебе, хоть и понимаешь - не тебе это предназначается, а верховной королевы, твоей сестре-близнец. иногда среди стражи ты замечаешь мелькнувшие силуэты кого-то из двора теней, из-за обязанностей, после коронации и их присяги короне на их плечи легло много обязанностей, но призрак все равно находил время, чтобы повидать тебя. и ты была ему очень благодарна за эти минуты. но сегодня лиц знакомых ты не различаешь среди прочих.
[indent] по правилам о своём визите стоило бы доложить заранее, вдруг в это время у джуд заседание совета или другие более важные и неотложные дела, но ты, тарин, была не самой собой, если бы это не сделала, поэтому, заглянув сначала в тронный зал и не обнаружив там сестры, ты пошла в сторону ее спальни. и когда оставалось завернуть за последний угол, ты услышала торопливые шаги позади себя, а потом и мужской голос:
[indent] — ваше высочество, вам просили передать, - тебе почему-то показалось, что раньше стража этого ты не видела, хоть все лица и смешались у тебя давно в голове, а некоторые были скрыты дымкой тумана забытых встреч, а может, его совсем недавно приняли на службу? но не успела ты возразить, как он уже скрылся за поворотом, оставив в твоих руках таинственный свёрток.
[indent] и от кого же сей подарок? и что за праздник?
[indent] любопытство уже разъедало тебя изнутри и после того, как ты исследовала со всех сторон коробку и потресла ею в воздухе, решилась сорвать алую ленту и первой увидеть, что же там — '' не моя вина, что этот недотепа нас перепутал! ''.
[indent] и взору твоему открылся прекрасный браслет, весь усеянный драгоценными камнями — словно гроздья граната с прожилками из чистого золота. ты повидала много чудес, но в этот момент казалось, что ничего прекраснее этого украшения ты никогда не видела ( и не увидишь ). руками дрожащими ты достала его из футляра и примерить его захотелось сразу. никто не заметит и не узнает. браслет идеально подходил по размеру, плотно прилегал к коже и, застегнув замочек, ты глаз не могла от него отвести. ловя последние лучи уходящего солнца, камни переливались всеми оттенками красного и от этого украшение казалось ещё более чудным, словно сделанным из настоящих зёрен фрукта.
[indent] только . . .
[indent] снять с себя ты его больше не могла — застежка никак не поддавалась. паника волнами начала накрывать тебя, не переставая, мысленно, ты задавала себе один и тот же вопрос — '' что же делать ? ''. оставить себе украшение? но вдруг это подарок кардана? и тогда пропажа не останется незамеченной. тем более ей нужна будет чья-то посторонняя помощь, чтобы снять этот проклятый браслет!
[indent] ( вдох - выдох ), как мантру, проговаривала ты про себя, чтобы не забыть дышать; но руки попрежнему дрожали. спрятав футляр в складках своего платья, ты приняла решение действовать по ситуации — может и, правда, никто не заметит? и, натянув улыбку на лицо, ты поспешила к сестре.
у входа в спальню стояли двое фейри из королевской стражи, и прежде чем позволить тебе войти они, конечно же, спросили у тебя о причине твоего визита и назначена ли встреча. нахмурившись и по-детски надув щеки, на их вопросы ты ответила:
[indent] — я, тарин дуарте, родная сестра джуд дуарте, ныне гринбриар, верховной королевы эльфхейма! и я имею право приходить к ней тогда, когда захочу.
[indent] подобрав юбки, ты пробилась к входу в комнату, и пока стража приходила в себя и переваривала все услышанное, двери спальни закрылись за тобой. тебе нравилась та комната, что стала твоей на то время, пока ты гостишь в замке ( ведь не в один из своих домов вернуться ты не можешь ), днём в ней было много солнечного света, а окна выходили на королевский сад, но по сравнению со спальней джуд и кардана она напоминала крохотную спаленку для прислуги.
[indent] — моя милая джуд, — ты было хотела с распростертыми объятиями броситься к ней навстречу, но вспомнив о браслете, замерла в ожидании. я так спешила к тебе, что не успела даже позавтракать. ты же не дашь меня умереть от голода?
[indent] по хрупкому мосту вы идете навстречу друг к другу, и море из боли и обид кипит под вами. в жизни этой просто так ничего не даётся, и даже прощение нужно заслужить . . .

В их квартире под самой крышей высокого небоскреба пахло сигаретами. Психея не любила этот запах, морщила свой аккуратный носик, распахивала настежь окна, прячась в белоснежных крыльях колышащихся тонких штор. Эрос же с издевательским наслаждением чиркал спичкой, закуривая очередную сигарету - выдыхал сизый дым ей в волосы, вставая позади неё, закрывал окна и с наслаждением мазохиста ожидал её хода. Они жили под самой крышей - выше них было только свинцовое небо, выше них был только давно забытый людьми Олимп - и Эрос не исключал, что однажды она просто выбросит его под ноги прохожим из окна.

Американские горки, достойные быть запечатленными на пленку кинокамеры - но не сейчас, а позже, когда в кинематографе прозвенит очередной бум, когда цветное кино станет не редкостью, а повсеместным бытом, и тогда, отснятый на черно-белую пленку фильм о чувствах, граничащих с ненавистью и непониманием, произведет фурор, завоюет сердца каждого зрителя. Не хватает только кого-то третьего в этой истории - кто сможет подглядеть, направить их, как персонажей тщательно прописанного сценария, в нужное русло, не друг от друга, а наоборот.

Она резко разворачивается на каблуках, её волосы [Пахнут пионами и духами от Шанель, но никак не дымом паршивых сигарет] россыпью белого снега пролетают мимо его лица, и через мгновенье за ней с грохотом захлопывается входная дверь - молча, но эффектно она все равно оставляет последнее слово за собой.

Золотой Голливуд жил своей жизнью - полной интриг, глупых, совершенно детских подлянок и какой-то безумной борьбы за внимание режиссера. В их с Психеей жизни была борьба друг с другом и, одновременно, за те чувства, зародившиеся в Эросе вместе с так и не затянувшимся, словно в напоминание, некрасивым шрамом на ладони. Здесь же, кажется, люди и сами не знали чего хотят - счастья, красивой картинки или общего блага?

Знали ли братья Люмьер, чему они положили начало? Знали ли, насколько великое искусство вырастет из их пятидесяти-секундных роликов - испытывали бы они гордость, увидев, что сейчас снимается в павильонах Голливуда - или на натуре в парках, заповедниках, на фоне уличных декораций, тщательно выстраиваемых неделями ради двух съемочных дней. Или, может быть, увидев всё, что творится за камерой, они бы ужаснулись?

Он паркует машину возле павильона и перекидывает ключи от Кадиллака кому-то из рабочей группы, и заходит в павильон с бесстыжим опозданием в полчаса. Девушка-ассистентка на входе спотыкается и летит прямо в руки Эросу - её не нужно влюблять в старого режиссера или молодого, но совершенно бесталанного актера, она и сама, ища свое место, пристроится в любых объятиях. Он расплывается в улыбке, не успел зайти в павильон, как уже привлек к себе внимание, и что-то эгоистичное неприятной змеей зашевелилось внутри, что-то, что душить и убивать в себе он не собирался - наверное, поэтому он уже несколько лет обитает в этой сфере, куда прибыльнее было бы завести себе эскорт-агентство и, назло матери, торговать не настоящей и искренней любовью, а продажными, не настоящими чувствами и грязным сексом.

- Простите! Хорошо, что у меня в руках не было кофе! - Смеется, накручивает на палец прядку волос, только Эросу не интересно - мысли его сейчас где-то там, в их с Психеей квартире, переживают ссору за ссорой, возвращаются еще раньше - к Олимпу, где Зевс принял её в ряды олимпийцев. Возможно, не стоило этого делать.

- Проводи меня в гримерную, - она бормочет что-то еще, поначалу Эрос даже, прищурившись, вслушивается, но когда приходит понимание, что это - лишь неумелый флирт, обрывает её на полуслове, не обращая внимание на проскользнувшую во взгляде напротив обиду. Люди - открытая книга. И страницы этой книги зачитаны им до самых дыр.

О том, что он здесь не единственный Бог, Эрос догадывается сразу - энергетика сильная, мощная, сбивает с ног и окутывает пьянящим чувством любви - быть может, девушка, проводившая его до гримерки, была лишь той, кто поддался этому чувству, чей разум затуманила и пленила Богиня любви одним своим присутствием.

Из гримерки слышится тихий смех - она сидела у зеркала, и без того прекрасная, но девушки, порхавшие вокруг неё, наводили последние штрихи, поправляя прическу, макияж. Любовь - всё в ней говорило о любви. Чистой, нежной, на кончиках пальцев и где-то в самой глубине души сокрытой. Она сбивает с ног, и Эрос сам ощущает на себе волну этого чувства - поддаться бы ему, но его воля и разум куда сильнее тех, что дарованы смертным.

Сколько лет они не виделись? Пятьдесят? Сто? Больше? Эрос перестал считать дни и уж тем более годы, когда выбрал не её, когда предпочел невероятно красивую, но смертную деву - сколько лет он, забыв про мать, про её наставления и заветы игрался с чувствами смертных, вырисовывая из тонкого и изящного чувства любви свой узор и приплетая плотские утехи к чему-то возвышенному?

Просить девушек оставить их наедине даже не приходится - они, все также радушно улыбаясь, покидают гримерку, пообещав скоро вернуться - мысленно Эрос надеется, что они ушли за вином и фруктами, но, наверное, они сейчас принесут одежду, в которую их облачат для съемок.

- Надо же, сама Венера почтила нас своим присутствием, - Афродита в гневе страшна - это Эрос знал не понаслышке. Подходит, целует её в щеку, как будто бы они старые друзья, которые давно не виделись и всегда так друг друга приветствуют. - Скучала по мне, дорогая?

Когда Вики Уокер появилась в школе для ангелов и демонов, то почти сразу сблизилась с соседкой по комнате. Мими пусть и была демоном, но при этом всегда казалась очень милой и отзывчивой девушкой. Правда в ней появилась какая-то странная раздражительность по отношению именно к Непризнанной, когда Люцифер начал проявлять к ней некий интерес, который выражался в заботе обильно приправленной сарказмом и подколками. Некоторым очень сложно показывать вою хорошую сторону, особенно сыну Сатаны и Ви не собиралась винить его за это. Правда разобраться с новой подругой было необходимо. Девушка все же разоткровенничалась и рассказала Уокер про детскую дружбу между ней и тем самым Люцифером, а сейчас он старался не замечать бывшую подругу и поэтому ей было очень больно. Правда Вики сразу подметила, что Мими чего-то не договаривает. За всеми этими словами скрывалось что-то большее. Правда в этом еще предстояло разобраться.
И постепенно стало ясно, что эти оба испытывают друг друга даже больше чем дружеские чувства, но из-за собственного упрямства и каких-то страхов бояться сделать на встречу друг другу первый шаг. И тогда в голове у мисс Уокер родился план по тому, как довести подругу из ревности начать совершать ошибки и наконец-то показать бывшему другу свои истинные чувства. Она стала проявлять к сыну Сатаны наигранный интерес и наблюдала, как подруга бесится по этому поводу, но пытается принять сей факт и смириться, но у нее плохо получается.
А тут внезапно их противостояние стихло и эти двое перестали бросать друг в друга убийственные взгляды, а вели себя спокойно, даже, как-то холодно. Это не могло не напугать, ведь брюнетка опасалась, что перестаралась и они окончательно разругались. Вот так лежа в кровати, Ви долго не могла уснуть, обдумывая как ей поступить дальше и все вернуть в нормальное русло. И тут девушка услышала, как соседка тихо поднялась с постели и прокралась ко входной двери и выскользнула в коридор. Это не могло не насторожить Непризнанную.
И куда отправилась наша красавица? Что вообще происходит? В начале у Вики появился порыв проследить за подругой, но потом она все же подавила этот порыв, решив хотя бы здесь не вмешиваться и по возвращении Мими узнать все именно у нее, приперев ту к стенке. Пока же у нее было достаточно времени чтобы проанализировать все происходящее и сделать выводы. А подумать было о чем. Ведь не зря ей показалось странным, что отношения между этими двумя резко переменились практически за один вечер. Тем более, что тогда она сильно напилась и не вернулась ночевать в их комнату, а на утро придумала какую-то странную историю о том, что уснула где-то в холле или в классе. Это не имело значение, тем более что Вики, Ади, Сэми и Энди проходились по всей территории школы и искали бедовую подругу и найти не смогли. А значит она врала и мы решили не давить на нее, а дать шанс рассказать все самой. Но Мими обходила эту тему и тут плюс к этому она куда-то уходила уже не первую ночь, ведь пару ночей назад Уокер вставала в туалет и подруги так же не наблюдалось в постели.
Ах ты зараза. Скрывается она. Вот только Штирлец, явка провалена и тебе придется расколоться. Оставалось только дождаться возвращения подруги и уже наконец-то развеять свои подозрения. В голову лезли пугающие мысли. Самой адекватное было что девушка нашла утешение в чьих-то объятиях или все же сошлась с самим предметом ее грез. Но при этом существовала вероятность, что кто-то мог втянуть малышку в какие-то темные делишки или еще куда-либо. Да, она являлась демоном, но сама Ви еще плохо знала о мире бессмертных и какие запрещенные развлечения или вещества могут скрывать стены этого заведения. Фантазия очень охотно подкидывала картинки, где подруга употребляет что-то похожее на местные наркотики и таким ужасным способом пытается заглушить боль.
Спокойствие. Если бы здесь существовало что-то подобное, то мало вероятно, чтобы Мими спокойно возвращалась в комнату под утро и притворялась что спала здесь всю ночь. Ей было бы все равно где валяться. Я уже просто накручиваю себя от неизвестности. Теперь я точно знаю, что чувствуют родители, когда их дочь где-то гуляет. Чтобы не много успокоиться, девушка ходила по комнате из угла в угол, а потом подошла к окну, вглядываясь в темноту и пытаясь найти то, за что может зацепиться взгляд.
Так прошел ни один час и вот наконец-то кто-то тихо потянул за ручку и открыл дверь. Мисс Уокер резко обернулась и увидела, как соседка пытается так же бесшумно вернуться в постель. Но у нее это не получилось бы ни при каких желаниях. Вики резко включила свет и продемонстрировала, что прятаться и скрываться уже не имеет смысла.
- И где же ты была? При чем это продолжается уже не первую ночь. И врать не нужно, мне нужна только правда. Брюнетка говорила, как строгая мамаша и сама не ожидала от себя таких проявлений. Ведь сама совсем недавно была не против влезть в какие-то неприятности, подвернись такая возможность. Но похоже переживания, которые ей пришлось пережить за эту долгую ночь, отложили некий отпечаток.

- А с сарказмом у вас у обоих не очень, - весело фыркает Лив, которую внезапно начинает забавлять вся эта ситуация. Определенно, они с Локи, с её Локи одного поля ягоды. Возможно, совершенно зря ее спутники доверили присмотр за Локи именно ей, потому что она определенно относилась к той категории людей, которые лишь поддержат его шалости. Ванадис сейчас передает жаркий привет.

- Есть у меня подозрения, что тут не жалуют одного конкретного трикстера, - не сдержавшись, хихикает Лив, на удивление спокойно чувствуя себя в компании с этим незнакомцем. Обычно, она с трудом открывалась новым знакомым, а сейчас у нее создавалось впечатление, что они давно знакомы с этим мужчиной, по крайней мере уже не раз встречались и весело проводили время. Она не чувствовала от него ни капли опасности, хотя, если он обладает хотя бы долей могущества рыжеволосого плута, то мог бы уничтожить ее просто щелчком пальцев. Отчего кольцо потяжелело на ее пальце и заметно потеплело, словно пытаясь ее успокоить и подарить ощущение защищенности. Валькирия не знала, как работает магия, но подозревала, что Локи, если не подслушивает напрямую ее разговоры, то так или иначе чувствует резкие перепады ее настроения. За время их относительно непродолжительного путешествия, Лив уже успела убедиться, что фасад легкомысленного шутника скрывает многочисленные маски и темные глубины, которые ей отчаянно хотелось разведать. Она не верила в то, что Локи действительно такое зло, которым его описывает буквально каждый встречный. Даже её спутники, несмотря на некую долю дружелюбия, относились к трикстеру настороженно, лишний раз не поворачиваясь к нему спиной. Валькирия ясно осознавала, что должно быть рыжеволосый плут заслужил подобного отношения, но сама она не замечала за ним тех грехов, которые ему с удовольствием приписывали. С ней Локи был пусть и немного легкомысленным и ветреным, но он еще ни разу действительно не подверг ее жизнь реальной опасности.

- Насколько мне известно, в каждом мидгарском мифе есть доля правды и в основе лежат действительно происходящие события, - пожимает плечом Лив, отчего-то желая как-то оградить и защитить Локи от осуждения.. Локи. Нет, вся эта ситуация определенно очень странная, но теперь валькирией двигали еще и интерес вкупе с азартом. Отчего-то очень хотелось наблюдать за развитием событий в первых рядах, что ей очевидно и предстоит сделать. И первым самым сложным пунктом будет знакомство с ее спутниками. Валькирия очень сильно сомневалась, что они разделят ее собственный энтузиазм и интерес. Возможно, придется тщательно их подготовить, отправив Локи в квадрате прогуляться. Желательно по отдельности, чтобы они не сговорились. А то мало ли к чему придет их сдвоенный мозг и повышенная вредность. Вот только надо как-то придумать, как приглядывать сразу за обоими.

- Я была.. - начала и запнулась Лив, понимая, что подсознательно уже провела черту между своей прошлой жизнью и тем, что происходит сейчас. И она уже совершенно не уверена, что хочет возвращаться. Не так уж и много вещей держали ее на Земле. Возможно, если бы ей предоставили выбор, она бы предпочла провести одну ночь в родном доме, чтобы попрощаться с матерью и отчимом и закончить несколько открытых дел, а потом без сожаления бы полностью отдалась бы жизни в Асгарде. Удивительно, но буквально с первого дня, она чувствовала себя на своем месте. Словно вернулась домой после долгой поездки. Абсурд, конечно, учитывая, что родилась она не здесь, но себя обрела именно в волшебных доспехах с мечом наперевес. Чуть погрустнев, все же нашла в себе силы продолжить, - Я археолог из Мидгарда, которую занесло сюда, так что мы с тобой в чем-то в равных условиях, - Лив пытается усмехнуться, но лишь криво улыбается, пожимая протянутую в ответ ладонь. Рука мужчины сухая и теплая, значит, он не волнуется и точно не пытается что-то скрыть.

Услышав шум в кустах со стороны их лагеря, лишь мысленно закатывает глаза и поворачивается как раз в момент самого эффектного появления Локи на своей памяти. Фыркает, пытаясь сдержать смех, но совершенно бесстыдно проваливает эту миссию, учитывая сказанное ранее Локи-2 - Надо как-то придумать, как их различать, - отстраненно думает девушка, безуспешно пытаясь укротить свой смех. Кому расскажи, не поверят. Уже показательно закатывает глаза в ответ на фразу трикстера, не скрывая своей насмешки, но скрывая за ней легкий румянец смущения. Что греха таить, мысль позвать Локи мелькала в ее голове до того, как на эту самую светлую голову не свалился другой Локи.

- О, я не уверена, что это мой новый друг, - театрально фыркает Лив, делая шаг в сторону, чтобы встать ровно между мужчинами, в любой момент готовая призвать свой меч. Просто на всякий случай. Она делает глубокий вздох, титаническим усилием загоняя смешинки как можно глубже, после чего одной рукой показывает на черноволосого мужчину, - Локи, - она кивает ему, после другой указывая на рыжеволосого, все же позволяя губам растянуться в хитрой улыбке, - знакомься, это Локи, - она делает драматичную паузу, позволяя своим словам отложиться в головах обоих трикстеров, после чего делает шаг назад к своим ранее сложенным вещам.

- А про принца пусть, - кивает на своего Локи головой, - расскажет он. - единственное, о чем в данный момент жалеет Лив, что у нее в руках нет телефона или фотоаппарата или на худой конец полароида, потому что эти лица должны быть увековечены в вечности.

Шепфа милосердный, ответь же мне, наху... зачем ты, создавая мир, а в особенности, алкоголь, создал еще и похмелье? Сатана, почему ты ничего с этим не сделал? Неужели так сложно было дать демонам малююсенькую привилегию, ладно еще, пусть ангелочки страдают, но мы-то! Его верные подданные!

Если бы у меня были силы, я бы взмолилась не только самому Создателю, но и всем известным богам, даже Ктулху, если бы это облегчило мои ощущения в данный момент. Ну почему за удовольствия надо платить такую высокую цену. Ежусь, натягивая одеяло выше на плечо, что был виден только нос. Снова Непризнанная распахнула окно настежь, и хотя мы находились на небесах, ночи здесь были прохладные, особенно предрассветные часы. Тяга Вики к свежему воздуху до ужаса раздражала, мне даже пришлось притащить с Земли еще одно теплое одеяло, потому что клянусь, эта девчонка хочет заморозить меня. Но сил пошевелиться, выбраться из теплого и уютного кокона одеяла совершенно не представлялось возможным, да и разрывающаяся на части голова помешала бы справедливой мести. Ладно, убью Уокер потом. Когда-нибудь. Если не забуду. Мне кажется, глифт еще не полностью покинул мой организм, продолжая курсировать по венам, отчего голова слегка кружилась, даже несмотря на то, что я лежала и не двигалась с места. Шевелиться, как и дальше жить, в принципе, не хотелось.

Клянусь своими лучшими туфельками от Zanotti, я больше никогда не буду пить. Ладно, я не буду пить с Ади. На спор. На скорость. Рыжему черту хоть бы что, он продолжал раздражающе улыбаться и выглядеть возмутительно трезвым, тогда как я едва не оступилась на ровном месте, сбила с ног какого-то Непризнанного [в свою защиту скажу, во-первых, у меня были каблуки пятнадцать сантиметров, а во-вторых, он сам виноват, что так близко ко мне подошел со спины]. И примерно с этого момента, моя память меня подводит - часть вечера я помню урывками и яркими вспышками, которые вызывали новый приступ головной боли и головокружения, часть - исключительно ощущения, я двигаюсь в танце, чьи-то руки ведут меня, заставляя сильнее изгибаться и прижиматься к чьему-то возбужденному паху, а потом вспышка злости, громкие крики, чье-то раздражение, ощущающееся коньяком на кончике языка, смешивающееся с пьянящим еще больше возбуждением, а потом просто пустота. Помню еще чьи-то поцелуи-укусы на моих губах, жадные нетерпеливые руки на моей коже, срывающие с меня одежду, гортанные рыки от нетерпения, мои собственные мягкие, даже почти нежные, стоны. Из поезда я ушла явно не одна, но лица демона, а я не сомневалась, что так целовать может только демон, никак не могла вспомнить, как бы не напрягала память. И должна сказать, напрягать память было больно. Умереть все еще отчаянно хотелось. К счастью, подобные вечеринки мы устраивали перед выходными, поэтому вставать и передвигать свое тело в пространстве, а после еще и симулировать бурную деятельность, не нужно было. Боюсь, я провалилась бы.

Переворачиваюсь на другой бок, инстинктивно сдвигаясь в сторону источника тепла. Полагаю, что раз мы уже переспали, на порцию утренних обнимашек я тоже могу рассчитывать. Десятками лет выработанная память тела практически кричит, что мы сейчас вдвоем свалимся с постели, потому что моя кровать не настолько широкая, но на удивление, я с комфортом располагаюсь под теплым уютным боком, едва ли не утыкаясь лицом в чьи-то крылья, вдыхая до боли знакомый аромат энергии. Но мой мозг слишком устал, чтобы даже попытаться узнать, кому она принадлежит. Успокаиваю себя тем, что раз энергия мне знакома, вреда мне не причинят, так что спокойно проваливаюсь обратно в сон, надеясь, что опьянение хоть немного спадет.

Следующее, что регистрирует мое уже относительно протрезвевшее сознание и на чем удается сфокусироваться, красное перо в поле моей видимости. Все внутри меня словно заледенело в тот же момент. Этот оттенок может принадлежать только одному существу во всех мирах. Люцифер. От неожиданности и растерянности, я снова тут же зажмуриваюсь, пытаясь притвориться все еще спящей. Или лучше сразу мертвой. С закрытыми глазами, напрягаю оставшиеся органы чувств, стараясь никак не выдать своей энергией, что проснулась. Что в моем состоянии довольно затруднительно. Но тем не менее, мне удается немного прощупать комнату. Не чувствую ни капли энергии Непризнанной, даже моя собственная малина ощущается с легкой кислинкой. Определенно, я не у себя. Я в комнате Люцифера.

Блять. Блятьблятьблять, я убью тебя, Ади!

Папа, роди меня обратно! Оттягивать момент неизбежного не имеет смысла - проваливаться в Ад в самом прямом из возможных смыслов я так и не научилась, а значит, нам придется лицом к лицу встретиться с тем, что мы оба натворили. Отпираться бессмысленно - мы оба этого до безумия хотели, иначе я не проснулась бы в постели Люцифера. Не знаю, как себя вести, что делать, что говорить? Я не смогу придерживаться обычного своего поведения после случайного секса после поезда. Только не с ним. Я любила его с малых лет. И до сих пор люблю. Надеюсь, вчера я ничего личного и особо секретного не ляпнула. Шепфа, пожалуйста! Осторожно потягиваюсь, наблюдая за Люцифером, который выглядит таким же потерянным, насколько я себя чувствую. Как хорошо, что я не одна в этой лодке. Блять.

Его алый взгляд встречается с моим серебряным, а мое сердце падает куда-то в пятки, что я думала физически невозможно в горизонтальном положении. Не могу не улыбаться, смотря на него, такого красивого, такого близкого, но такого далекого. Обидно, что я практически ничего не помню из нашей прошлой ночи, но я уверена, что мне очень понравилось, учитывая, как ломит сейчас все тело.

- Люци, - улыбаюсь более мягко, когда с моих губ срывается его имя, сдерживая усмешку от вопросительного тона в его голосе. На сто процентов уверена, что не слышала подобного со времен нашего детства, - Доброе утро - едва ли не шепчу я, словно боясь разрушить очарование момента или вызвать его гнев. Я знаю, каким вспыльчивым бывает Люцифер. И не хочу испытать на себе его ярость. Медленно сажусь на постели, почему-то придерживая одеяло на груди. Никогда не смущалась своего тела, но сейчас отчего-то подобный жест кажется мне уместным. - Может, поговорим? - нервно кусаю губы, понимая, что я не могу просто переступить через это и жить дальше. Без него. Слишком много моральных сил уходит на умелую игру. Я устала.